— Великий князь, ты хочешь от нас большей дани? Но такое решение я не могу принять сам, это надо решать со старшинами.
Гостомысл понял его опасения и сказал:
— Дань останется прежней...
Судиша повеселел.
— ... Но я хочу, чтобы вы платили мне ее серебром и золотом.
Судиша нахмурился.
— Это надо решать со старшинами.
— Так решай, — сказал Гостомысл. — И еще...
По лицу Судиши пробежала тревога.
— Вы берете с проходящих по Ловати кораблей пошлину, — проговорил Гостомысл.
— Часть ее мы отдавали твоему отцу — сказал Судиша.
— Я хочу, чтобы вы сняли цепь. Это мешает славянским купцам торговать в наших же землях, — сказал Гостомысл.
Судиша жалобно застонал.
— Но с чего же мы будем получать прибыль?
— С торга, — сказал Гостомысл, как отрезал.
Судиша вздохнул.
— В город мы чужих-то не пускаем.
— Это уже ваше дело. Будем считать и этот вопрос решенным, — сказал Гостомысл. — Но у меня есть и третий вопрос.
— Какой, — хмуро проговорил Судиша, готовясь к очередной неприятности.
Гостомысл взглянул на князя Радосвета.
— Когда даны напали на Словенск, вы даже не подумали помочь нам.
— Но разбойники слишком быстро взяли город. Мы все равно не успевали на помощь, — сказал, краснея, князь Ра-досвет.
— Я всю зиму сидел в Кареле, а вы даже не подумали прислать ко мне гонца.
— Но мы думали, раз князь Буревой убит... — начал князь Радосвет и запоздало сообразил, что тем самым он признается в нежелании помогать словенскому князю.
Гостомысл перебил его:
— На будущее, русы, не думайте — идите на помощь, как только вас позовут. Не хотите помогать военной силой, будете платить высокую дань. Понятно?
— Понятно! — сказал князь Радосвет.
— А тебе? — обратился Гостомысл к Судише.
— И мне понятно, — сказал Судиша.
— Тогда... Раз все дела решены полюбовно, то готовьте пир. И помните — братья между собой иногда ссорятся, но они — братья, самые близкие люди, — сказал Гостомысл.
Выйдя из дворца князя, Судиша повеселел.
Ведь, в сущности, замена в дани натуральных продуктов на золото и серебро пойдет ему и старшинам на пользу: с горожан они все равно возьмут продукты, но им придется их продать, чтобы получить золото и серебро. А на продаже они получат неплохую прибыль.
Поэтому Судиша был уверен, что городские старшины, от которых он должен был получить согласие на замену продуктов на драгоценные металлы, с радостью согласятся.
И с помощью словенскому князю дело обстояло несложно —- воинские дела возложены на князя Радосвета с его дружиной, пусть он сам и беспокоится по этому делу
А вот снятие цепи с Ловати даст убытки. Впрочем, пошлины с торга их возместят, хотя это и будут дополнительные хлопоты.
Глава 96
Русса — город небольшой, зажатый реками, в связи с этим строения в городе небольшие, жмутся друг к другу. В городе было два больших двора: двор князя — понятно, что ему нужен большой двор и дворец, так как у него жили дружинники; и двор городского головы — этот держал большой двор больше из бахвальства, впрочем, он требовался и для встреч гостей города.
Так как пир устраивал город, то столы для князей, их бояр и лучших людей города были поставлены в парадной палате терема Судиши. Столы накрыты расписными скатертями. На столах: ромейские вина, медовуха разных вкусов, диковинные фрукты, жареное мясо и птица горами.
Для остальных выставлены во дворе столы с простой едой, и бочки с пивом.
Приглашенные собрались ближе к вечеру, когда солнце начало клониться к горизонту. Однако к угощению на столах никто не прикасался — не было князя Гостомысла. Пока ожидали его, велись чинные беседы.
Наконец Гостомысл появился в сопровождении большой свиты. Судиша встретил его у ворот с караваем хлеба и кубком вина.
Вокруг столпился народ.
Вручив хлеб, Судиша попытался показать свое уважение и начал говорить речь. Так как его переполняли чувства и он хотел высказать все сразу, то его речь оказалась путаной и неожиданно длинной. Вскоре все начали зевать от скуки.
Заметив это, Гостомысл прервал Судишу:
— Благодарю за уважение и гостеприимство, боярин, но длинные речи хороши за столом.
Все вздохнули с облегчением.
Князь и бояре прошли в дворцовые палаты, а народ ринулся к бочкам с пивом. Бочки открыли, как только князь сел во главе стола.
Первая здравица была за великого князя Гостомысла.
После третьей здравицы в горнице появились музыканты и танцоры, и пир захлестнуло веселье.