Таким образом, шли неспеша, хотя и не задерживаясь у каждой речушки, впадающей в Ильмень. Тем не менее перед обедом с идущего впереди дозорного струга дали знак, что видят стены Руссы.
— Вишь, как получилось — не торопились, а за полдня все равно успели в Руссу — сказал Сом.
Гостомысл взглянул на Медвежью лапу
— Боярин, сразу пойдем в Руссу?
— А чего ждать? — пожал плечами воевода.
— Нет, — твердо сказал Гостомысл. — Остановимся в стороне от города.
— Почему? — удивился Медвежья лапа.
— Потому что сначала надо выяснить настроение ру-сов. Признают ли они добровольно мое господство, и будут ли давать дань, как и раньше моему отцу? — сказал Гостомысл.
— К чему такие излишние предосторожности? Не проще ли подойти всем войском к городу. Русы увидят, какое большое у нас войско, испугаются, — сказал Медвежья лапа, удивляясь чрезмерной осторожности Гостомысла.
— А если не испугаются? — перебил его Гостомысл.
— Тогда возьмем город штурмом, — сказал Медвежья лапа.
— А если не возьмем? — спросил Гостомысл.
— С таким-то войском? — изумился Медвежья лапа.
— С таким, — сказал Гостомысл и спросил: — А Руссу крепкие стены окружают?
— Не знаю, — сказал Медвежья лапа.
— Воевода, как же ты собираешься воевать, если не знаешь противника? — тяжело вздохнув, спросил Гостомысл.
— Ну, увидим город, тогда и разберемся, — проговорил Медвежья лапа. Он искренне недоумевал по поводу причин недовольства князя.
Гостомысл начал понимать, почему его отец, доверяя Медвежьей лапе и давая ему ответственные поручения, все же не выдвигал его в воеводы: боярин был храбрым воином и хорошим организатором, тем не менее стратег из него никудышный.
Но выбирать было не из кого, поэтому Гостомысл мягко объяснил:
— Воевода, воин ты смелый, но не забывай, что все подчиненные нам земли будут брать пример с солеваров. Поэтому Русса должна признать мое господство, лучше миром, а если будем принуждать силой, то это должно быть сделано твердо и уверенно. В моей силе не должно возникнуть никаких сомнений. Поэтому, если все же затевать войну с русами, то отступить потом будет невозможно.
— Хорошо. Мы обязательно возьмем этот город, — сказал Медвежья лапа.
Он отметил, что логика рассуждений и решений Гостсмысла с каждым днем становится все более непонятной для него.
Но Медвежья лапа и не подумал ломать голову над причинами такого поведения юноши. Он приписал это голосу крови — Гостомысл был потомком великих вождей, которые происходили от богов, а потому он не мог быть понятен простым смертным.
Глава 74
Хоть и считается, что Русса находится на берегу Ильменя, но Тулебский залив слишком мелок для кораблей, поэтому на самом деле, чтобы попасть в Руссу, сначала требовалось зайти в Ловать, затем немного пройти по Поруссе.
В то время уровень Ильменя был намного выше современного, а реки полноводнее. К тому же славянские корабли-струги были приспособлены для рек и имели малую осадку, что давало им возможность использовать для транспортного сообщения речную сеть гораздо эффективнее.
Имевшиеся в распоряжении Гостомысла корабли, лодьи, были предназначены для плавания по морям. Они были больше по размерам, и в малых реках им было сложно совершать маневры.
Хоть кормчие и уверяли, что корабли легко пройдут по Ловати и Поруссе, однако Гостомысл твердо решил сначала провести разведку.
Собственно, разведка и была одной из задач его летнего похода.
Поэтому остановиться Гостомысл приказал на берегу Ильменя, недалеко от устья Ловати, в укромном месте, чтобы лагерь не был раньше времени замечен русами. Это легко удалось, благо берег оказался очень сильно изрезан заливами и зарос камышом.
Через час шатер для князя был поставлен, и приготовлен обед — щи и каша пшенная. Вместе с Гостомыслом обедали Медвежья лапа, боярин Мороз и Ратиша. Был приглашен и Отер-урмянин.
Обедая, Гостомысл давал указания:
— Боярин, — обращался он к Морозу, — возьмешь три корабля, на один посадишь словенских дружинников, на остальные — норманнов.
Заметив, что Отер-урмянин поморщился, Гостомысл пояснил:
— Я дружинников не различаю по племени. Все вы для меня одинаково любимы, но сейчас требуется хитрость. Русы знают, что от меня ушли многие словене-дружинники. Поэтому, если я пошлю одних дружинников-словен, то они решат, что перед ними вся моя дружина и что она малочисленна, и это соблазнит их к сопротивлению. Но если они увидят два корабля норманнов, они придут в замешательство, потому что не смогут понять, сколько у меня на самом деле войска. Это заставит их действовать осторожно: прежде чем воевать с нами, они сто раз подумают.