Прозвучало резко и прямолинейно. Лоран опасался длинных речей, потому что не верил в их эффективность. Минуту казалось, что слова сказаны зря, и Лоэ начал подбирать другие, но капитан Кретон переборол пресловутое упрямство своей породы. Он извлёк бластер, подержал в руках, явно жалея расставаться с привычной вещью. Затем оружие легло на камни. Спасаясь от соблазна, капитан даже слегка отодвинулся. Лоран облегчённо вздохнул. Самое трудное провернуть удалось, теперь предстояло развивать успех.
— Полагаю, стоит поискать выход. Пригодится на будущее. Мы попытаемся содействовать благополучному развитию событий, но спокойнее, когда есть возможность отступить. Где другая дверь, Смит?
Смит огляделся, впрочем, довольно неопределённо.
— Воздух обновляется, и, бесспорно, другие ходы есть. Один прямо наверху, в куполе, боюсь, вам он недоступен.
— Тогда пройдёмся по берегу озера и поищем другой, более подходящий существам, не научившимся на свою беду летать, — быстро сказал Лоран.
Он вынудил бойцов расстаться с оружием. Теперь следовало увести их прочь, чтобы исключить трагические случайности. Лоран спешил. Он пошёл первым. Передвижение по неровной поверхности потребовало такой сосредоточенности, что Лоран перестал обращать внимание на окружающее, да и что особенно интересного можно было обнаружить в камнях? Так продолжалось, пока Смит не придержал его за локоть.
— Здесь выход, — сказал вампир.
Довольно большое отверстие едва угадывалось в темноте. Лоран доверился товарищу. Капитан Кретон сразу уткнулся в приборы. Затем обронил с ноткой сомнения в голосе, что вполне возможно так и есть. Лоран Лоэ сел на камни, чтобы перевести дух. Им овладело удивительное чувство свободы и безмятежности, в крови закипел кураж. В спектакле досталась главная роль, он, может быть, слабо знал текст, зато ощущал «волну». Вдохновение. Партнёров судьба обделила сценическим опытом, зато сполна наградила жизненным, что в опасности много дороже.
— Я бы съел что-нибудь, — сказал Лоран.
Клейн открыл ранец, и Лоэ получил стандартный набор продовольствия. Густав присоединился к приятелю, оба принялись за обед. Кретон разглядывал их, переводя время от времени взгляд на вампира. Смит интереса к еде не проявил. Капитан, должно быть, тоже проголодался, колебания его закончились быстро. Минут пять все трое жевали молча. Лоран безмятежно любовался гладью воды. Он помалкивал сознательно: хотел чтобы разговор начал берен.
Ждать почти не пришлось. Надменный аристократ вступил на путь изменений к лучшему и вполне созрел для вопроса.
— Итак, мы оставили оружие далеко за спиной, — сказал капитан Кретон, — но всё осталось по-прежнему. Вы ведь предполагали иное, человек Лоран Лоэ?
— Для простого решения хватило бы вас троих! — ответил Лоран. — А пришлось меня брать! Расслабьтесь, капитан. Место любопытное, и стоит побывать в нём, а заодно выяснить: зачем пришли сюда вы, как представитель своего народа? Согласитесь, интересный вопрос, и я хочу получить на него ответ.
Капитан Кретон промолчал. Лоэ и не надеялся добиться чего-либо, действуя прямо в лоб. «Разрабатывать» берена следовало поэтапно, не взламывая барьер кастового высокомерия, а медленно просачиваясь насквозь. Человек начал издалека.
— Я, Лоран Лоэ, пришёл потому, что не в меру любопытен, господин Густав Клейн потому, что хорошо ко мне относится и справедливо опасается оставлять меня без присмотра. Господин Смит находится здесь по просьбе сенатора Свелетона, ну а вы, дорогой капитан? Если явились для контакта, то прежде сформулируйте цель, а потом возмущайтесь по поводу действий противной стороны. Разве я не прав, Смит?
Вампир отнёсся к апелляции спокойно, а если удивился, то это законное чувство скрыл.
— Справедливо, — сказал он.
Лоран поглядел на друга с благодарностью.
— Нам ясно дали понять, что жизнь здесь дёшево стоит и может прерваться в любой момент. Время ханжества и умолчаний осталось в прошлом. Мы должны действовать как единое целое, или заранее признать себя побеждёнными. Капитан Кретон, в своём социуме вы достаточно заметная фигура, но если в этой партии белые жертвуют фигуру, надеясь выиграть в качестве, самое время сообщить нам об этом.
Капитан посмотрел на гладь воды под необъятным сводом, словно там присутствовал ответ на поставленный вопрос. Пространство промолчало. Берен вряд ли слышал о земной игре, но метафора была доступна. Лёд подтаял, Лоран убедился в этом, когда капитан Кретон заговорил:
— Полагаю, — сказал он подчёркнуто бесстрастно, — вам вряд ли необходимо услышать то, что я могу сообщить по данному поводу.
— Да мне-то нет! — ответил Лоран. — Давно уяснил, как легко господа берены жертвуют отдельными личностями во имя блага всех, но я хочу жить и подозреваю, что остальные тоже, и предлагаю для осуществления этого общего желания объединиться в настоящую команду, а не в её подобие.
К чести капитана Кретона колебания его закончились быстро. Продолжая разглядывать озеро, он совсем по-человечески вздохнул и сказал:
— Да, Лоран Лоэ. Думаю, вы правы.
— Тогда излагайте!
Лоран спешил закрепить успех. Клейн и Смит переглянулись, но промолчали. Капитан заговорил, по-прежнему не отводя взгляда от озера.
— Эта планета активирована недавно, два периода назад. На ней оставили стандартную программу преобразования для последующей колонизации. У нас много таких планет.
— Собственная жизнь на Эоле к тому моменту созрела? — спросил Лоран.
— Вполне.
— Отвратительно! — не смог удержаться от замечания Лоран.
Капитан Кретон сохранил безразличие.
— Мы всегда так делаем. Оставляем планеты в покое, когда они чьи-то. На этой мы разумных образований не обнаружили.
— Это вам так казалось! Ладно, хватит о морали, у каждого она своя, и конструктивный диалог сомнителен. Коснёмся другого вопроса: как работает механизм преобразования?
— Как все такие программы. Создаёт комфортную среду. Трудно объяснить.
— Да и не надо! Просто придумайте оправдание. Расцвела планета после вмешательства?
Вопрос поставил берена в тупик. Лоран вынуждал его ориентироваться в непривычном логическом пространстве. Капитан Кретон поразмыслил, прежде чем ответить.
— Атмосфера очистилась. Увеличилось содержание кислорода. Образовались адекватные нам жизненные формы.
— И заодно появилась неудобная вам разумная раса.
— Да! — сказал Кретон. — И всё же это наша планета!
— Допустим, но что вы намерены предпринять сейчас? Огнём и мечом избавиться от конкурентов или вернуться ни с чем домой? Впрочем, последнее, как я понимаю, не ваш стиль.
Кретон хмуро промолчал, вглядываясь в таинственный мрак пещеры. Внезапно заговорил Смит.
— Если берены уничтожат разумную жизнь Эолы, погибнут плоды их труда.
— В самом деле? — живо повернулся к нему Лоран. — А вы откуда знаете?
— Свелетон сказал, когда мы остались наедине.
— Умный парень. Хотя и его суждения спорны. Полагаю, он понимает и другое: берены оказались в патовой ситуации, с их точки зрения приемлемого решения вообще нет. Бросить своё добро жалко, уничтожать — тем более, а договариваться с кем бы то ни было, этим господам воспитание запрещает.
— Тогда зачем здесь мы? — спросил Густав Клейн.
— Не «зачем», дорогой Клейн, а «почему». Потому что мы не берены.
Минуту верон переваривал ответ, потом, видимо, информация усвоилась, и спровоцировала смех, прерванный вскоре благопристойности ради. Клейн постарался сохранять серьёзность.
— Но мы с вами, Лоран, здесь случайно!
— Как рассудить! Сенатор Свелетон действительно умён, мог просчитать. А если даже и ошибся, вполне хватало одного Смита. Наш Смит достаточно удачная кандидатура неберена. В целом ситуацию можно расценивать, как попытку загрести жар чужими руками.
— Если вы смогли предвидеть события, то зачем по доброй воле влезли в такое сомнительное дело? — хмуро спросил капитан Кретон.