— Разве это не одно и то же? — спросил Смит.
Это Бердету, должно быть, тоже приходилось слышать, слова вампира разозлили, он постарался вернуть хладнокровие. Досаду прикрыл несколько принуждённый смех.
— Вы иронизируете, слуга Сатаны. От полного бессилия. Внутри вас нет света, один мрак, везде тьма. Вы обречены, и скоро услышите запах огня, который сожжёт ваше осквернённое тело.
Смит посмотрел из-под полуопущенных век.
— Вы измельчали за прошедшие века, — сказал он. — Прогресс, как видно, беспощаден. Время сыграло злую шутку, господа адепты. Говорят, история повторяется фарсом, но вы оказались недостойны даже комедии. Вы стали скучны.
Бердет сделал два неуверенных шага вперёд, чтобы лучше видеть Смита, Вампир опять усмехнулся.
Он бессилен что-либо сделать, но сумеет скрыть слабость. Однажды обретённое мужество дороже бытия.
— Страшно вам? — спросил он.
Бердет ответил неожиданно спокойно и откровенно:
— Немного. Атавистическое чувство, я легко с ним справлюсь. Я понял, что вы слишком хитры и осторожны, чтобы убивать людей.
— А может быть, гуманен? — с любопытством спросил вампир.
Бердет решительно покачал головой. Безнадёжен — решил Смит.
— Ад — место проклятых, вы — порождение тьмы. Добро и зло разделены в мире, так положено. Вы — часть зла, и проблема лежит вне любой дискуссии.
— Вы дурно воспитаны.
Это простое замечание сбило Бердета с толку. Минуту он молчал, жадно разглядывая необычного собеседника, потом сказал:
— Неужели там внутри ещё есть живая душа?
— Затронутая вами тема лежит за пределами моей компетенции, — сухо ответил вампир. — Я атеист.
Бердет улыбнулся. Признание Смита доставило ему заметное удовольствие. Смит не понял — почему.
— Поищем. Мы ещё придём к соглашению.
От его слов так ощутимо повеяло сумасшествием, что человек на месте Смита, несомненно, испугался бы, даже вампир едва уловимо поморщился как от кислого. Бердет продолжал:
— У вашего нечестивого друга тоже есть душа, им и займёмся в первую очередь. Это наш главный долг, и когда душа очистится и повернётся к свету, он поможет спасти вас.
Смит на мгновении прикрыл глаза. Бушующие в груди чувства полезно держать взаперти.
— Я не сторонник ваших концепций, — сказал он. — Оставим при себе любимые заблуждения, разве нельзя просто договориться? Возьмите жизнь за жизнь. Отпустите Лоэ — и я ваш.
Бердет покачал головой.
— Подозреваете обман? — настаивал Смит. — Я дворянин, и если дал слово, сдержу его.
— Причина глубже, — сказал Бердет. — Мне нужно больше, значительно больше. Я хочу всё!
— А неизбежные жертвы? — спросил вампир.
— Можете убить меня, всё равно вы обречены.
— Да. На опустевшее место в строю станут другие. Знаю. Слышал подобное и не однажды. Взвесьте ещё раз моё предложение. Вы можете получить меня без усилий или обеспечить себе войну, которая неизвестно ещё чем кончится.
Бердет молчал. Одержимость на время отступила, и сквозь уродливую маску прорезалась обычная человеческая усталость, на минуту, не более.
— Мне нужно всё! — убеждённо сказал адепт.
Продолжать тяжкий разговор было бессмысленно
— Покиньте мой дом, господин Бердет, — сказал Смит.
— Если я останусь, вы убьёте меня?
— Вызову полицию. Закон на моей стороне, и я сумею воспользоваться преимуществом.
Тут закончились возражения даже у адепта. Бердет пошёл прочь, на пороге резко обернулся, но вампир и не думал преследовать, спокойно стоял в тени. Он откровенно усмехнулся. Бердет вышел и плотно затворил дверь. Смит остался один в пустом доме.
Минуту или чуть долее он провёл, застыв на месте. Мысли в голове растворились. Слух отключился, забыв процеживать внешний мир. Вампир отдыхал от разговора, что, несмотря на внешнюю непринуждённость, дался трудно. Бердет ушёл, но пролитый им яд безумия остался в доме, затаился в углах, пропитал воздух. Смит несколько раз тряхнул головой, отгоняя наваждение. Чтобы начать двигаться пришлось собрать в кулак волю. Ноги понесли вампира в башню. Несмотря на катастрофу, Смит был в прекрасной форме. Огонь медленно растекался по жилам, обещая силу. Башня. Его место. Здесь он чувствовал себя хорошо. Прежде, пока беда обходила дом стороной.
Смит подошёл к окну, зная, что сквозь зеркальные стёкла можно безбоязненно смотреть на мир. Снаружи расцветал новый день. Смит оглянулся на пустой пьедестал. Недавно Лоэ сидел здесь, ничуть не беспокоясь, что занимает место убранного гроба. Странный человек, нелепый и забавный. Человек, что дружит с вампиром, избегнув страха и отвращения.
Как обманули, заманили в ловушку — неважно. Лоран Лоэ оказался в руках адептов, впереди его ждут мучения и смерть. Чуть-чуть не хватило осторожности, знания мрачной изнанки жизни, здорового пессимизма. Теперь его убьют. Лорана Лоэ спасти нельзя.
Вампир слышал внешние звуки, но они сейчас проходили мимо сознания. Тишина оглушала. Лоэ наполнял дом добротой, и дом был живым, теперь умер. Он перестал служить укрытием от врагов и непогоды, он — ничто.
Смит принял душ и переоделся. Решение дозреет внутри, в процесс бессмысленно вмешиваться. Душа уже выбрала дорогу, и надо идти по ней до конца. Смит тщательно собрал вещи: документы, кредитные карточки, наличные деньги и драгоценности. Свои и Лоэ. Сейф адепты нашли, но вскрыть остереглись, поэтому имущество уцелело. Достояние обоих поместилось в карманах куртки, и вампир покинул дом навсегда и налегке, бросив дорогие вещи, так смущавшие некогда Лорана заоблачной ценой.
Город встретил теплом и привычными резкими запахами, Смит пошёл прочь, легко прокладывая дорогу в густеющем людском потоке. День уверенно двигался к зениту, а вампиру предстояло многое сделать, и самое главное найти убежище для очередного периода покоя. Сильный, почти непобедимый в бодрствовании — спящий он становился почти беспомощен.
Первым делом Смит всё же попытался избавиться от возможного наблюдения. У вампиров сложились методы, наработанные веками, Смит по очереди применил их все. Если за ним шли живые люди, они потеряли след. Одежду вампир выбрал ту, которой при обыске не касались чужие руки, это исключало присутствие шпионских приспособлений. Обезопасив себя, Смит арендовал сейф в ближайшем банке и оставил там ценности. Пластиковые деньги нельзя вовлечь в метаморфозу, и нужно избавиться от них. Затем Смит снял номер в отеле. Расплачиваясь наличными, путаешь след. Вампир поднялся в комнату и запер дверь.
Спать здесь было рискованно, всё, что требовалось — временно остаться одному. Солнце прошло верхнюю точку и клонилось к закату, роковой час приближался. Медлить далее Смит счёл опасным. Днём метаморфозы давались труднее, но Смит мог их осуществлять. Приняв внетелесный облик, он покинул комнату. Долго находиться в этом состоянии он не умел, поэтому выбрал отель, рядом с запущенным парком. Вампир нашёл потаённое место и, убедившись, что рядом безлюдно, снова обернулся человеком. Под деревьями сгущалась прохлада, уходил день, а он ещё не нашёл надёжного укрытия. Он устал. Адепты, скорее всего, потеряли след, но любой человек, наткнувшись на лежащее без признаков жизни тело, устроит переполох. Адепты, возможно, ждут любой происходящей вокруг странности. Сидят как пауки у липкой сети и ловят движения нитей. Трудно найти место на Земле, куда эти бестолковые создания, люди, не додумаются сунуть свой нос. Разумеется, следовало заранее приготовить резервные укрытия. Он пренебрёг осторожностью, слишком безопасной показалась жизнь в новом мире. Теперь пришла расплата.
Вампир пошёл сквозь парк, чувствуя кожей, как неудержимо стремится к горизонту неумолимое светило. Где спокойное место, где та нора, в которую можно забиться, получить шанс закрыть глаза и дожить до ночи? Весь мир теперь против него. Ещё немного, и одолеет слабость, сознание оставит вампира на расправу людям.
Внезапно, сквозь усталость, страх, отчаяние пробилось ощущение немедленной, близкой опасности. Смит резко повернулся и поймал упорный, узнающий человеческий взгляд.
Пробуждение вышло скверным. Что-то плохое случилось снаружи или внутри: Лоэ впервые в жизни чувствовал себя так отвратительно. То есть, физическое состояние находилось в относительном порядке, но в душе поселилась ночь, чёрная, беспросветная как сажа. Сознание дремало, оставаясь беспомощным и пустым. Тоска переполнила Лоэ, и неизбывное чувство вины застоялось где-то в недрах организма как ржавая вода в болоте.