Как-то так получилось, что он открыл глаза, вряд ли собственная воля послужила причиной, всё произошло случайно. Лоэ находился в большой светлой комнате, сидел в кресле, а напротив — Лоран разглядел не сразу — участливо подавшись вперёд, расположился Бердет. Увидев человека, как будто проникнутого сочувствием, Лоран заплакал. Слёзы потекли обильно, ручьём, покатились за воротник. Время от времени, Лоэ самозабвенно всхлипывал. В нём загорелась надежда. Человек с добрыми глазами обязательно поможет, пожалеет, поймёт, укажет верный путь. Куда? Лоэ было всё равно.
— Итак, ты проснулся, Лоран, — ласково сказал адепт. — Я рад, мы все очень рады за тебя. Чудовище, противоборствовать которому ты пытался в одиночку, потеряло власть над твоей душой.
Облегчение тёплой волной охватило Лорана, он тихо плакал.
— Ты заблуждался, — продолжал Бердет. — Монстра ты полагал человеком, а его разрушительное влияние — дружбой. Ты служил злу, Лоран Лоэ и делал это усердно, но видел себя благополучным и счастливым.
Мягкий упрёк, прозвучавший в голосе Бердета, опять вверг Лорана в пучину отчаяния. Эмоции плескались в разные стороны и через край, разум отрицал очевидное безумие.
— Успокойся, Лоран. Страшное позади. Ты попал к друзьям, что с радостью примут в свою обитель. Заблуждения прощены, ведь ты заблуждался, вампир обманом проник в твою незащищённую знанием душу. Он ликовал, считая тебя добычей, готовил в жертву своему чёрному повелителю, да не будет названо его имя, но есть ещё в мире сила, противостоящая отраве преисподней, и мы спасём каждую душу, которую только сможем спасти.
Лоэ в таком состоянии жадно поверил бы любому бреду, произнесённому самым фальшивым тоном, но Бердет был искренен. В глазах его тоже мерцали слёзы, и что-то вроде экстаза освещало лицо. Он продолжал:
— Вначале мы ошибочно принимали тебя за исчадие ада, осознанного пособника дьявола, ведь ты так близок с этим не мёртвым и не живым, и должен был понимать его суть. Но времена! Сейчас на дворе такой легкомысленный век, что случаются вещи невозможные в прошлом. Люди стали мягкотелы и утратили прозорливость. Страшно подумать, но понятия о добре и зле вышли из канонов, и каждый сам для себя решает, что для него добро и зло.
Лоэ слушал, чрезвычайно умилённый. Речь едва проникала в замутнённую голову, но достаточным казалось, что такой умный, добрый, сильный человек разговаривал, ободрял, держался как с равным. Бердет его полюбит, они все полюбят. Лоран жил в скверне, и это мешало хорошим людям воцарять справедливость на Земле, но его поняли и простили, помогут исправиться, и тогда душа очистится и обретёт свободу.
В комнате появился ещё кто-то, резко запахло, противно заскрипела обёртка одноразового шприца. Лоэ остался спокоен, ведь Бердет ободряюще положил руку ему на плечо, а значит, всё происходило правильно. Игла легко скользнула в вену. Слёзы снова покатились по лицу. Почему он плачет?
— Всё хорошо, Лоран, — ласково сказал адепт. — Мы друзья и поэтому поможем. Ты встанешь в наши ряды, вместе одолеем врага. Спасение придёт. Отринь страх.
Лоэ показалось, что он куда-то полетел, комната закачалась, перед глазами поплыли цветные пятна. Искра внутри, чудом уцелевший лучик отваги, заставил на мгновение восстать против свершавшегося беззакония, но лишь на мгновение. Лоран утратил себя и поплыл в несущем его потоке. В ушах гулко зашумело, словно опять вместе с уничтоженной машиной он погружался на дно тёплого моря.
— Ещё дозу, — велел Бердет. — Он крепче, чем я думал.
Это было последнее, что Лоран услышал перед тем, как поглотила тьма.
Во второй раз он очнулся в небольшой спальне, чистенькой и аскетически пустой. Лёгкие занавески на окне слегка колыхались от ветра. Лоран лежал в постели, и на этот раз чувства и мысли, кажется, принадлежали ему. Впрочем, о прошедшем остались смутные воспоминания.
Лоэ приподнялся, но сразу же снова опустился на подушки. Он всегда любил понежиться и получал удовольствие от приятного безделья, но сейчас опрокинула слабость. Он изменился. Ему было как-то всё равно. Он лежал и рассеянно наблюдал за шторой, волнующейся от сквозняка, она единственная привлекала взгляд в скучной комнате. Когда отворилась дверь, Лоэ лениво посмотрел в сторону двери. Вошла Магда. Его Магдален. Огонь любви, некогда пылавший в груди, слабо затлел как угли, уже подёрнутые пеплом. Девушка подошла и села на постель. Её ладони принуждённо сжали вялые пальцы Лоэ. Такие холодные, выстуженные сквозняком. Холод этих рук пополз прямо к сердцу. Лоран сумел заставить себя вежливо улыбнуться.
— Ты тоже здесь? — спросил он.
— Тебе плохо, Лоран? — вопросом на вопрос ответила она.
Лоэ вздохнул и с удивлением понял, что дыхание тоже иногда становится работой.
— Я болен, — сказал он. — Кажется, так. А может быть, нет. Я потерял друга, которому доверяю. Он лучше всех. Я люблю его.
— Сочувствую, Лоран.
— Нет. Ты ведь тоже обманула меня, Магдален. Ты меня не любишь.
Она придвинулась ближе, наклонилась, и Лоэ ощутил такой знакомый запах её кожи. Он невольно застонал.
— Я люблю тебя, Лоран. Ты заблуждаешься. Я люблю твою душу, и готова всё отдать за её спасение. Вот высшая цель любого чувства.
— Сомневаюсь, — вяло ответил Лоэ, будь в нормальном состоянии, его в дрожь бы бросило от такой любви. Когда начинают слишком разделять тело и душу, поневоле возникают сомнения в уважении к тому и другому.
— Всё хорошо, — Магда наклонилась ниже, заговорила совсем тихо. — Наши отношения впереди. Тебя вырвали из рук чудовища, ты с нами, теперь я знаю, что ты человек.
— Я-то человек, — сказал Лоран.
— Да! Нам удалось освободить тебя от оскверняющего влияния вампира, ты спасён.
Лоэ почувствовал лёгкое раздражение, с трудом пробившееся сквозь тупую вялость. Может быть, теперь он спасён и счастлив, но прежде, когда был проклят и несчастен, ему жилось заметно веселее. Он приподнялся и огляделся.
— Я могу встать?
— Ну конечно! — оживилась Магда. — Здорово будет немного погулять. Ты хочешь есть?
— Нет, — сказал Лоран.
Пока он одевался, Магда принесла лимонад, и он машинально выпил. Жажда, впрочем, не мучила. Дверь комнаты выходила на широкую открытую террасу, а за ней почти сразу начиналось море. Махина континента темнела на горизонте.
В отдалении скользил над водой треугольный парус. Лоэ вспомнил, как они со Смитом прятались на острове, и мимо точно так же прошла яхта, чуждая миру техники и поэтому почти нереальная. На мгновение в груди дрогнула боль, но привычная волна тупого покоя накрыла всё. Магда взяла под руку, и Лоэ послушно пошёл туда, куда повели.
Дом отличался тяжёлыми пропорциями и нелепым для лёгкого здешнего климата сумрачным стилем. Он тоже раздражал. Вместе с Магдой Лоэ спустился с террасы и пошёл по мощёной дорожке. Разумеется, он был на острове. Оглядевшись, Лоэ увидел, что море окружает сушу со всех сторон. Место, что искал Смит — понял Лоэ — Сад Смерти. Он невольно содрогнулся, ветер показался свежее, чем был на самом деле.
Лоэ долго смотрел на далёкую тень материка на горизонте, но воля была слишком подавлена, чтобы мыслить о бегстве. Бывшие влюблённые спустились к воде и сели на скамейку у пустого причала. Голос Магды производил неприятное впечатление, резкий как щёлканье флага на ветру, Лоран болезненно вздрогнул. Женщина предала его, и он испытывал физическое отвращение к ней.
Звук шагов заставил очнуться и приоткрыть глаза. К причалу шествовал Бердет. Мощная фигура хорошо смотрелась на фоне серых стен замка, но Лоэ равнодушно относился к монументальным формам. Бердет подошёл и сел рядом.
— Как вы себя чувствуете, господин Лоэ?
— Никак не чувствую, — ответил Лоэ. Его самого поразило, насколько это правда.