- Гаррис, - обратилась Пакс к старшему из оруженосцев, - по-моему, ты собирался рассказать какую-то историю.
- Историю? Скажете тоже, госпожа. У меня этих историй знаете сколько. Вы бы всю ночь сидели развесив уши, если бы я взялся вам их рассказывать. Впрочем, если сегодня вам мало снега и холода, которые нас окружают, и вы все вознамерились рассказывать друг другу только истории о зимних приключениях, я вам расскажу вот о чем. Хотя... ваш старый знакомый, герцог Пелан, случайно не рассказывал вам о зимнем переходе через перевал Хаккенарск в компании со мной и Алиамом Хальвериком?
Пакс была сильно изумлена.
- Я и не знала, что вы знакомы с герцогом Пеланом.
- Ну вот, скажете тоже! Клянусь мечом Фалька, я ли с ним не знаком! Впрочем, это было много лет назад, а впоследствии мы расстались. Короче, мы вместе служили оруженосцами у Хальвериков, по крайней мере до того самого года. Узнав об этом переходе, мой отец решил, что не стоит так рисковать, пытаясь сделать из меня мужчину, и лучше иметь живого сына-недотепу, чем дожидаться, пока он свернет себе шею в горах или погибнет где-нибудь в Ааренисе. - Оруженосец замолчал и стал смотреть в огонь. Потом, усмехнувшись, он добавил: - Впрочем, вполне возможно, что это сам Алиам потерял наконец терпение и решил избавиться от меня. Согласитесь - какому боевому командиру нужен нерасторопный оруженосец, которому к тому же приходится все не по одному разу объяснять. Не побоюсь сейчас признаться я был довольно большим тугодумом и вообще медлительным парнем в те годы.
- Ладно, хватит на сегодня самокритики, давай лучше выкладывай, что там у вас стряслось на этом перевале,- стал теребить товарища Эскерьель. Сдается мне, что этой истории я от тебя еще не слышал.
- Я, кстати, тоже, - добавила Льет.
- Вполне возможно, - сказал Гаррис. - В конце концов, я и сам уже долгие годы не вспоминал об этом. Когда я только
вернулся от Хальверика, я, наверное, года два всем надоедал своими рассказами о боевой службе, а потом все как-то само по себе забылось. Но должен вам сказать, веселые были времена. - Гаррис подобрал со снега тонкую веточку и стал ворошить угли в костре. Остальные терпеливо ждали. Пакс заметила это и решила не торопить рассказчика. По всей видимости, Гаррис действительно не отличался торопливостью, по крайней мере в рассказах о своем прошлом. Наконец, додумав какую-то свою мысль, Гаррис вернулся к реальности и продолжил рассказ: - А случилось тогда вот что. Алиам как-то по осени очень уж торопился добраться домой. И вместо того чтобы ехать вместе со всей своей ротой через Вальдайр, решил пойти коротким путем через горы. - Гаррис опять сделал паузу, на этот раз достаточно красноречивую. Льет поспешила протянуть ему фляжку, из которой он сделал несколько глотков. - Так вот. Я тогда был совсем молодым. Да что говорить! Это был мой первый выезд вместе с ротой Хальверика. А всего к тому времени я, стало быть, прослужил у него года три. Кьери - я имею в виду герцога Пелана - был на пару лет старше меня. И дело даже не в возрасте, а в том, как он и я себя ощущали. Мне он всегда казался намного старше. Всем нам было понятно, что через год-другой он станет главным оруженосцем Алиама Хальверика, а там, глядишь, дослужится у него и до командира когорты.
- А откуда родом был герцог? - спросила Пакс.
- Кьери-то? Понятия не имею. Я его никогда об этом не спрашивал. Я слегка побаивался его и не приставал с лишними вопросами. В общем, Алиам взял нас и еще четырех человек понадежнее, и мы отправились из Сервина прямо на север. Сначала туда ведет мощеная дорога, потом она становится грунтовой, накатанной телегами колеёй, затем переходит в узкую тропу и упирается в небольшую деревушку у подножия гор. По крайней мере раньше там была деревня. Мне как-то рассказывали, что впоследствии эту деревню снесли; куда подевались жители, я не знаю, но судьба этих мерзавцев меня меньше всего волнует. На том месте Серрелин построил что-то вроде форта или даже небольшую крепость.
Пакс вдруг с изумлением осознала, что Гаррис, скорее всего, имеет в виду до боли знакомый ей форт под названием Страж Гномьих гор.
- Тот день уже подходил к концу, - продолжал свой рассказ Гаррис. Начинало темнеть. Алиам решил остановиться на ночлег в деревне. Там было что-то вроде постоялого двора. Пока он договаривался с хозяином об ужине, мы с Кьери отправились в конюшню, чтобы расседлать и покормить лошадей. Деревня мне, кстати, сразу не понравилась:
мрачная она была какая-то. Приземистые каменные дома и ледяной ручей из горного ключа, текущий по крохотному каменистому каньончику прямо между зданиями. В общем, все убого, и еще раз повторю - очень мрачно и даже как-то зловеще. Мы отвели лошадей к водопою, вернулись обратно на постоялый двор, и хорошо, что не стали сразу их расседлывать, а решили сначала отнести в комнаты наши вещи. Вдруг до нас донеслись крики, какой-то шум, и когда мы заглянули в общий зал, то увидели, что на наших напали со всех сторон, как только они расслабились и отложили оружие. Двое солдат были уже убиты, а сам Алиам получил удар чем-то тяжелым по голове. Кьери ни на миг не растерялся. Не было в его поведении и намека на испуг. Он тотчас же приказал мне бежать к лошадям, отвязывать их и быть наготове. Сам же бросился в дом, чтобы вытащить Алиама.- Гаррис вновь прервал рассказ, чтобы еще раз приложиться к фляге. - Что там внутри происходило, я не знаю. Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем в оконном проеме появился Кьери, тащивший на себе Хальверика. Видимо, оставшиеся в живых солдаты прикрывали его отход, потому что грохот оттуда доносился неимоверный. Да что грохот - стоны раненых, которые я слышал едва ли не впервые в жизни! Алиам был без сознания. Кьери помог мне положить его поперек седла, наскоро примотал какой-то веревкой и отправил меня с ним вперед в горы, приказав вести в поводу и запасную лошадь для него самого. Догнал он нас выше по тропе один. Никто из солдат не остался в живых. Сам Кьери был с ног до головы в крови. Как он тогда мне сказал, кровь была лошадиная.
- Так прямо и сказал? - спросил Эскерьель.
- Ну да; видимо, не хотел пугать меня. Да только рану долго не скроешь. Но об этом позже. Мы уходили по тропе с такой скоростью, с какой лошади только могли подниматься по этой круче. Мы опасались погони, потому что местные жители прекрасно знали опасные и более или менее сносные участки этой тропы и при желании могли легко нас догнать. К тому же Алиам едва держался в седле. Время от времени его просто приходилось поддерживать. Когда рассвело, я увидел у него на голове огромную вспухшую шишку, а посередине ее была рана. Готов поклясться, что череп ему все-таки пробили. Кьери чуть не с ложечки накормил и напоил его, а также промыл рану. Я бы не знал, что делать, если бы не Кьери. А так мне просто приходилось слушаться его указаний. В тот же день, чуть позже, Алиам вроде бы очухался. Он не только узнал нас, но и выслушал рассказ о том, чем кончился бой, похвалил нас обоих за храбрость и выдержку, а затем объяснил, в какую сторону ехать, на двух ближайших развилках тропы. Только тут я заметил, что и сам Кьери был ранен. Седло и чепрак его лошади были испачканы кровью.