— Лепёшку хочешь? – предложил Инквизитор.
— Лепёшку? – она задумалась. – А какую лепёшку? Печёную, аль в масле жареную?
— Ты что, Гаркана, запамятовала? – удивился он. – Ты ж сама те лепёшки вчерась на топлёном масле жарила, сбираясь в дорогу.
— Не хочу жареных! – сморщила нос Гаркана. – Жирные! Мутит от них!
— Так чего печёных не напекла? – пожал плечами Инквизитор. – Были бы печёные!
— Печёных тоже не хочу! – она капризно скривила губки.
— Так чего же ты хочешь? – совсем растерялся Торвальд Лоренцо.
— Малины! – заявила Гаркана.
— Малины? – переспросил Инквизитор.
— Малины! – уверила его подруга.
— Да ты в себе ли, Гаркана? – изумлению правителя Кронии не было предела. – Весна, снега ещё не всюду стаяли, откуда ей быть-то, малине?
— Тогда и не спрашивай! – голос её звучал, как у избалованной маленькой девочки.
Она дёрнула плечиком и пошла прочь, вся такая обиженная, гордая.
— Малины, стал быть, твоя душенька желать изволит… — медленно повторил Торвальд Лоренцо.
Гаркана обернулась. Сердитая, губы надула.
— Малины! – сказала. И ножкой топнула для верности.
— Ага, малины, — ещё раз повторил Инквизитор, — малины, значит…
Догнал девушку, схватил в объятия.
— Малины тебе хочется? – расхохотался. – Вот тебе малина! – и горячим поцелуем закрыл её губы.
Гаркана вырывалась, мотала головой, но он держал её крепко, целовал долго, и отпустил лишь тогда, когда она перестала сопротивляться, обняла ответно, мягкой, податливой сделалась.
— Ну? – спросил Инквизитор, отнимая свои губы от её губ. – Хороша малина? Сладкая? Дотерпишь до лета, аль опять какая блажь тебе в голову ступит?
Бес Потанька прыгал вокруг них, хохотал и хлопал в ладоши. Гаркана улыбалась, румянец покрыл её щеки.
— Да ну её, к лешему, малину эту! – счастливо выдохнула она. – Ещё целуй!
Свадебная процессия доехала до пристани быстро. Демира думала до полуночи уж добраться до острова Форс. Но жители порта никак не хотели отпустить королеву и принцессу в путь, не подняв кубков за здравие их, за счастье и за честь королевства.
Не желая обижать старейшин, Демира и её спутники отправились в трапезную, и покуда отобедали, да поговорили неспешно, уж и смеркаться стало.
В море вышли на закате. Царь Феанор лучшего своего кормчего дал, доставить принцессу, и большой трёхмачтовый фрегат с баллистами на носу и корме, и с двумя дюжинами арбалетчиков.
— Разве уже сейчас мне предстоит вступить в битву с Дагоном? – растерянно спросила Ария, поражённая мощью боевого корабля.
— Нет, дитя, у тебя дни три ещё, или чуть более, — успокоил её магистр, — льды у берегов ещё не стаяли.
Но на море лёд сошёл почти весь, течения там тёплые были, лишь в самые суровые зимы застывало оно, далеко, в сердце своём, прямо над подводным дворцом Дагона. Уж неделя минула, как раскололись льды от грозного рыка пробудившегося Морского Царя, и недолог был час, когда явится он к берегам острова за своей ежегодной данью.
— Иди спать, — Арий Конрад погладил принцессу по плечам, — завтра трудный день у тебя будет. Твоя каюта вся в цветах, жених постарался.
Ария сморщила нос, но видно было – приятно ей внимание царя. Взглянула на чистое небо – легко было кормчему вести к острову корабль, звёзды ясно горели в вышине, указывая дорогу; вдохнула свежий воздух, облизнула солёные губы. Теперь так будет всегда, не терпкие ароматы леса из-за городской стены будут будить её на рассвете, а горький запах моря, его солёный вкус, похожий на слёзы разбившихся надежд.
Ветер сорвал плат с её головы, девушка охнула, не успела подхватить, как улетел уж за борт, упал в воду, и волны благодарно подхватили невольный дар невесты, тотчас же упрятав в свои глубины.
— Как ярко горит Южный Крест в небе! – вздохнула принцесса. – Будто знак, будто то – мой крест, мой рок…
— Иди спать уже! – с лёгким нетерпением повторил магистр. – Ты едва на ногах стоишь!
— Ничего, — Ария сладко зевнула, — не сломаюсь. Доброй ночи тебе, Бессмертный! – она коснулась его плеча, сжала по-дружески, махнула рукою и пошла в свою каюту.