Арий Конрад облегчённо вздохнул. Теперь, когда девчонку спровадил, можно спокойно подождать Демиру. Гребцы и арбалетчики уж давно спали. Сваты, Ливий, все, кто сопровождал в дороге принцессу, третьи сны уж смотрели после сытого обеда да крепкого вина. Лишь одинокий силуэт кормчего, уверенно ведущего фрегат по звёздам, маячил на носу корабля.
Магистр подошёл к борту, перегнулся через перила, взглянул в тёмную воду. Спокойно было море. На рассвете они подойдут к острову. Арий Конрад сел на скрученный моток абордажного троса, запрокинул голову вверх, смотрел на далёкие звёзды в небесной выси, дышал полной грудью. Последние спокойные дни. Скоро, совсем скоро грядёт время больших перемен.
— Доброй ночи тебе, Бессмертный! – услышал он тихий голос.
Королева Руаны, Демира, простоволосая, в подбитой мехом накидке поверх платья, неслышно подошла и села рядом с ним.
Глава третья. Кто ты, наказанье или милость?
Весенняя ночь щедро рассыпала урожай золотых спелых звёзд по чёрному бархату неба. До них, казалось, рукой достать можно, если встать на нос корабля рядом с кормчим. Снять самую большую и укрепить на фок-мачте, пусть озаряет морякам путь.
— Ты видишь, Демира? – Арий Конрад осторожно положил ей руку на плечо и притянул к себе. Его дыхание касалось её волос. – Вон там. Твоя звезда. Она стала такой яркой, и всё-таки ещё не горит в полную силу.
— А вот твоя, — Королева показала среди россыпи звёзд одну, легко узнаваемую, за которой она наблюдала долгими летними ночами из года в год, утратив надежду, но не сумев обмануть своё сердце.
— Раньше они не были так близко друг от друга, ты помнишь? – шёпот магистра звучал так низко, что переходил в хрипотцу.
Его губы коснулись виска Демиры, её волос, её щеки. Она не отстранилась, даже, показалось Бессмертному, чуть ближе к нему придвинулась.
Арий Конрад, не смея поверить, что волшебные сны могут сбываться, нерешительно взял в ладони руки Демиры, подтянул её к себе. Она молчала, не противилась. Он видел так близко её лицо, её глаза, полные тихой печали.
Магистр погладил её по щеке, наклонился, почти коснулся губами её губ, но Демира удержала его.
— Я смотрю, не получится у нас поговорить, Арий Конрад, — сказала с улыбкой.
— Наши глаза, наши руки говорят без слов, — Бессмертный опять сделал попытку притянуть её к себе, и опять она удержала его. Мягко, почти бережно.
— Что, Демира? – вскричал магистр. – Что ты хотела сказать мне? Если ты скажешь сейчас, что не будешь со мной, то молчи лучше!
— Тише, Арий Конрад, — её прохладная ладонь закрыла его губы, — кормчего с курса собьёшь.
Она отстранилась, подалась назад, чтобы лучше видеть его. Лицо магистра в лунном свете казалось призрачно-бледным, лишь взгляд кипел расплавленной сталью. Ветер отбрасывал назад его светлые длинные волосы, перехваченные на лбу широким кожаным ремнём, и глаза смотрели хищно, требовательно. Грубо стиснуть её в объятиях, до вскрика, до стона, не позволяла лишь любовь к ней. Он правду молвил, глаза его сейчас сказали ей больше, чем пламенные признания тогда, в грозовую ночь.
Демира не била словами, не чеканила их, как редкие монеты, сказала спокойно и жёстко:
— Я не буду твоей, Арий Конрад. Силовой перевес за тобой, ты бессмертен, я смертна. Я проиграю, вступив с тобой в бой, но пойми, даже, если ты намотаешь себе на руку мои волосы, перебросишь меня через перила и будешь драть, пока я не закричу, я не буду твоей. Ты получишь лишь моё тело, но не мою душу.
Серые глаза Последнего из Сов распахнулись в изумлении.
— И в мыслях не было проделать это с тобой, Демира, — ответил он, — но придумка занятная!
— Да? – усмехнулась Королева. – Ты так думаешь? – и лишь на краткий миг магистр успел увидеть прошлое её глазами — распалённых вином и похотью солдат, терзающих, рвущих, топчущих хрупкую девичью плоть. Грязные пальцы стискивают белые бёдра, оставляют синяки на нежной коже, пластины кольчуги царапают грудь, расписанную длинными стрельчатыми узорами. Крик и проклятие вырываются из разбитых губ. «Молчи, сука!» — тяжёлая, как лист железа, ладонь бьёт наотмашь по лицу.