Арий Конрад стиснул зубы, со стоном качнул головой, отгоняя мрачное видение.
— Прости, Демира, — прошептал он, — я никогда бы... - и опять его рука нашла её ладонь, погладила, тихонько сжимая пальцы.
Королева перехватила его руку, прижала к своей груди.
— Что ты слышишь, Арий Конрад? – тихо спросила она. – Послушай! Что ты слышишь?
Тяжёлый, колючий холод ощутил он… и тишину. Будто не к живому трепещущему телу прислонил ладонь, а к мёртвым стальным доспехам.
— Я не слышу биения твоего сердца! – его голос внезапно охрип, и подлинный страх прозвучал в нём. – Что с тобою стало, Демира? Что у тебя в груди вместо сердца? Осколок льда, как в той твоей песне?
— Нет, — она покачала головой и встала. Взгляд её был теперь таким же холодным и равнодушным, — камень.
Ничего больше не сказала, неслышно ступая, ушла с палубы. Арий Конрад её не удерживал. Тут подумать надо было. Что случилось с ней? Какой обряд сотворила она, заморозив своё сердце?
Магистр чувствовал, не оскорблённая гордость требует мщения, не возмездия жаждет она за свою отвергнутую любовь, тут другое. Но что же это, такое сильное, что оттеснило для неё назад все радости жизни? Ведь не Демира оттолкнула его, а что-то, что ведёт сейчас Демиру, подчиняет себе, что-то, о чём молчит она, о чём сказать не может. И крепкий заслон стоит, не в силах он проникнуть за ту потайную дверь, узнать причину.
Арий Конрад подошёл к борту, взглянул на пенящуюся морскую воду, бесшумно рассекаемую килем корабля, опять посмотрел вверх, на звёзды. Совсем близко сияли, красный рубин звезды руанской королевы и горящая холодным голубым светом звезда Последнего из Ордена Сов. А раньше далеки были.
— Правила игры усложнились, — задумчиво произнёс магистр, — добавились новые условия… Что ж, играем!
На рассвете причалили к острову и сошли на берег. Яблоку негде было упасть – весь город встречал невесту царя. Ария успокоилась и уже немного сжилась с новой ролью. Улыбалась горожанам и так хороша была в свадебном наряде, что выше флюгеров на башнях взлетало троекратное «Ура!», и сотни клинков взметались ввысь, салютуя молодой царице.
Воины подвели коней – белого для юной государыни, вороного для королевы Руаны, буланого для министра, а для Арий Конрада коня такой чёрной масти, что, подумала Демира, даже Инзар светлее был. Редкого окраса конь, с белой гривою и белым хвостом. Красив был магистр древнего ордена, в тяжёлом чёрном плаще, подбитом бордовой парчой, красные рубины сверкают в опоясывающем волосы золотом обруче.
Арий Конрад перехватил взгляд Демиры и подмигнул ей. Снисходительная усмешка была ему ответом. Ты проиграл эту битву, Бессмертный, прими своё поражение и сойди с моей тропы!
— И не подумаю! – живо отозвался он.
Не впервой Последний из Сов отвечал вслух на её мысли. Демира подняла вверх два пальца, коснулась виска, указала в сторону. Полупрезрительный жест, говорящий: «Удачи тебе в твоём безумстве!».
Морские волны ласкали седые камни скал, шептали о бессмертии бурь. Ликовали, приветствуя весну, чайки. Солнце отражалось в дорогих каменьях, играло в зубцах золотой короны. Легко, с достоинством несла её Демира, и Арий Конрад не мог оторвать от неё взор, зная, что весь город видит это и будет говорить потом, как смотрел на королеву Бессмертный.
Подъехали ко дворцу, и как полагалось по обычаю, царь вышел встречать невесту. Феанор был моряк, и оделся, как моряк, в длинный белый кафтан с немыслимо-роскошной отделкой; морские кортики и кривая сабля заткнуты за пояс, золотой тесьмой обшита треуголка с гербом острова Форс, алмазы сверкают на гербе. Он снял её, церемонно поклонился наречённой. А глаза царя в точности такие, как в день их помолвки, в начале зимы – небесно-голубые, безмятежные, сладко прижмуренные, хитрые, и голос медово-тягучий, вкрадчивый:
— Приветствую тебя, Ария, царица острова!
Рёв медных труб, бой барабанов, восторженные вопли горожан слились воедино.
— И тебе не хворать, царь! – ослепительно улыбаясь, отвечала Ария, зная, что в этом шуме слышит её лишь он, да разве ещё Демира и Арий Конрад, ехавшие рядом.