- Халиф на час, - спокойно произнёс Вирджил Великий, - день убьёт меня.
- Такова воля богов, - согласно кивнула Демира.
- Ты пахнешь соблазном и мёдом, - грубая мужская ладонь коснулась её лба, спустилась к щеке, отодвигая прядь густых волос, легла на плечо, скользнула по нему, сбрасывая вниз короткий рукав рубашки.
- И к чёрту вечность! Какой в ней прок? – пробормотала Демира, потянулась вперёд и задула стоявшую в изголовье кровати свечу.
Её разбудило чувство тревоги. Предчаяние подкравшейся беды будто подбросило, заставило открыть глаза и подняться, сесть на постели. Вирджил Великий лежал рядом с нею. Чело его было спокойно, как у спящих, но он не спал. Ровное дыхание не вздымало могучую грудь короля, не вздрагивали в полёте сновидений опущенные веки. Тело неподвижно застыло на кровати, и тонкая струйка крови спускалась из уголка плотно сжатых губ на подбородок. Государь был мёртв.
Тело его ещё не успело остыть, и кровь не подсохла, но напрасно Демира тщилась вернуть ему жизнь. Не зажечь было боле эту угасшую лампаду.
Гоня прочь от себя паутину липкого страха, она встала и надела свою смятую нижнюю рубашку. Сначала Говард. Ночь с нею, и смерть в бою. Теперь король. Яд стрелы убил его, но смерть пришла за ним не вчера, не завтра, а на рассвете, после ночи с нею. А те, что были прежде, до Говарда, до Короля, кого не забыть, о ком говорит безжалостная память!
Всем, кто осмеливался любить Демиру, она приносила погибель. Удел её - одиночество. И корона.
Демира в последний раз посмотрела на спокойное лицо короля, взяла богато затканное покрывало и закрыла его обнажённое тело. Наклонилась и чуть коснулась губами его чела, прощаясь. «Я буду достойна Короны!» - поклялась она над одром смерти.
Отворила дверь, и, выходя, споткнулась о чьё-то грузное тело у порога, и едва не упала. То был Ливий. Мертвецки пьяный, в одной рубахе и без штанов, он храпел на весь дом. Демира толкнула его в бок.
- Ливий! Проснись, Ливий! Король Вирджил Великий умер!
Диво, но вор сразу же открыл глаза.
- Король умер? – осипшим голосом спросил он, глядя на воительницу красными глазами. – Ты что, насмерть его затрахала?
- Оповести людей, - приказала Демира, и это был первый её королевский приказ.
Ливий тяжело поднялся на ноги. Шатаясь, какое-то время тупо смотрел на Демиру, потом ткнул пальцем ей в грудь и сказал:
- Теперь на троне только ты.
Горестная весть быстро разошлась по столице, и пошла дальше, по городам и деревням Руаны. Победное ликование сменилось скорбным плачем. Тихо, пусто было на улицах города. Столица погрузилась в траур. И будто в единстве с людским горем, небо над городом затянуло тучами, и полил холодный дождь. Боги оплакивали короля.
Но настоящая гроза разразилась, когда в тронный зал потянулись вереницы людей, чтобы проститься с правителем. В тёмных одеждах, медленно ступая, склонив голову, шли горожане к богато разобранному смертному ложу короля. Несли осенние цветы, клали к одру, весь пол подле был усыпан лепестками. Сдержанный плач плыл вверх, под тёмные своды замка. Вирждил Великий был мудрым и справедливым правителем, его любили, его слушали, ему верили. Смерть его стала подлинным горем для его народа.
Подле королевского одра неустанно находились главный министр Дан Лукас, вельможи, старейшины и уважаемые люди города. Когда Демира, так же облачённая в глубокий траур, вошла в тронный зал, Дан Лукас поднялся и, указывая на неё, произнёс:
- Вот убийца короля!
Поток людей остановился. Зал замер, тишина наполнила его. Все присутствовавшие здесь повернулись и посмотрели на неё. Демира должна была ответить на брошенное ей обвинение, и она чётко проговорила, глядя в бледное лицо Дана Лукаса:
- Я не убивала короля!
- Когда смерть пришла за ним, ты была рядом! – новое обличение было ещё тяжеловеснее предыдущего.
Демире нужно было защищаться. Народ ждал её ответа, и от того, что она скажет, зависело, станет ли он её народом. Она говорила теперь с ними, хотя взгляд её по-прежнему был устремлён в тусклые серые глаза первого министра:
- Яд отравленной стрелы убил Вирджила Великого, - сказала Демира, - лекарь короля знал.
- После ночи с тобой! – напомнил Дан Лукас. – Ты отняла последние дни жизни короля!