– Опять цыплята,- проворчал он.- Эдак я скоро сам стану цыпленком. Видите ли, Джо, она не сказала вам потому, что не хотела, чтобы вы женились на ней из чувства долга. А я не сказал вам потому, что не хотел, чтобы вы женились на ней ради денег. Да к тому же, с какой стати было мне давать вам револьвер, чтобы вы приставили его к моему виску?
Я почувствовал, что мое уважение к нему возросло. И тут вдруг я осознал, что через живое существо связан с жизнью другого живого существа, что я вступил в главный поток жизни,- все твердят о радостях материнства, но о радостях отцовства говорится очень мало, о том, какую огромную животную нежность начинаешь испытывать к женщине: правильно сказано в библии, «внутренность моя взволновалась».
– Так, значит, вы готовы были позволить ей иметь ребенка и скрыть это от меня?
– Да, я скорее выбрал бы такой путь, чем сделать ее несчастной на всю жизнь.
– У Сьюзен будет от меня сын,- сказал я и улыбнулся. Голова моя кружилась от счастья. Это счастье было сладким и свежим, как мед в сотах: наконец я стал мужчиной. У меня не отняли книгу, я прочту и следующую главу.
– Можете не улыбаться,- резко сказал Браун.- Не так думал я выдать замуж мою дочь.- Глаза его стали тусклыми, как ртуть, а в голосе таилась угроза.- Некоторые отцы отправляют своих дочерей в другой город – в женскую больницу.
Время еще есть.
– Она не согласится,- в тревоге воскликнул я.- И вы никогда этого не сделаете, вы не можете убить собственного внука. Я никогда не поверю, что на свете есть люди, способные на такую мерзость. Я заберу ее к себе сегодня же, так и знайте!
– Вы меня недооцениваете,- сказал он.- Я буду говорить с ней первым, а кроме того, я лучше вас умею обращаться с ней.
– Только попробуйте, только попробуйте! Я заявлю в полицию.
– Пожалуй, вас на это хватит.- Казалось, Браун был очень доволен.- Пожалуй, вас и в самом деле на это хватит. С вами лучше не связываться, а?
– Если человек проявляет простую порядочность, это еще не значит, что с ним лучше не связываться.
– И то правда. Впрочем, я не собираюсь никуда отсылать Сьюзен.
– Зачем же вы меня так напугали?
– Хотел посмотреть, из чего вы сделаны,- сказал он с полным ртом.
– Очевидно, поэтому вы и рекомендовали мне держаться подальше от Сьюзен?
– Я никогда не рекомендовал вам этого,- возразил он, накладывая себе на тарелку жареного картофеля.- Жена как-то встретила Хойлейка на церковном собрании, поговорила с ним, и он решил посоветовать вам держаться подальше от моей дочери.
В той мере, конечно, в какой он вообще способен давать советы. Настоящий муниципальный чиновник, образцово-показательный.
– А почему вы сами мне ничего не сказали?
– А зачем? Если вы человек настоящей закалки, вы послали бы меня к черту и продолжали бы поступать по-своему. Если же вы слюнтяй, хватило бы и этих неопределенных угроз, чтобы без всяких хлопот запугать вас. Все дело в том, мой милый, что человек, занимающий мое положение, не может близко узнать человека, занимающего такое положение, как вы. Вот я и решил дать вам попотеть.
– Но Джеку Уэйлсу не приходилось потеть,- огрызнулся я.
Браун засмеялся.
– Надо было выбрать себе родителей побогаче. Не я ведь так устроил мир.
Теперь я мог позволить себе роскошь заняться отдельными деталями своего счастья, так сказать, полюбоваться радужными разводами на чеке.
– Одного я не понимаю,- сказал я.- Мне казалось, что у вас все решено насчет него и Сьюзен. Ведь поговаривали даже о слиянии ваших предприятий…
– Ничего не было решено, и слияние не имеет к этому никакого отношения. Я ведь не король и выдаю свою дочь замуж не для того, чтобы скрепить сделку.
– А слияние от этого пострадает?
– У вас странное представление о том, как ведутся крупные дела, молодой человек.
Я ни минуты серьезно не думал о соединении сил с Уэйлсом. Во-первых, я слишком долго был полным хозяином своих предприятий, чтобы меня манила мысль стать только одним из директоров, а, во-втооых, мне не нравится, как у них поставлено дело. Правда, они получают большие прибыли, но в наши дни любой человек, умеющий сосчитать до десяти, может добиться того же…
Впрочем, я пригласил вас сюда не для того, чтобы беседовать об Уэйлсах. Я хочу, чтобы вы как можно скорее ушли из муниципалитета.
– Видите ли, я ведь еще не получил квалификации бухгалтера. Я числюсь всего лишь счетоводом…
Он жестом заставил меня замолчать.
– Я сужу о людях по их делам, а не по бумажкам. У меня сейчас нет времени входить в подробности, но мне нужен – и нужен чертовски срочно – человек, который перестроил бы работу моей конторы. Там развелось слишком много всяких бумаг. Началось это во время войны, когда нам приходилось брать кого попало в надежде, что удастся найти им применение. Я инженер, меня не интересует административная сторона дела. Но я знаю, что нам по средствам, а что нет.
– Значит, я буду экспертом по производительности труда?
– Не совсем. Я вообще против подобных экспертов. Из-за них всегда начинаются недоразумения и свары. Просто необходимы перемены, и лучше поручить это свежему человеку. Только и всего.
– Но у меня жена и ребенок,- сказал я.- Какое жалованье вы мне предлагаете?
– Для начала тысячу. И ни гроша – если вы не сумеете себя проявить. Можете пользоваться казенным автомобилем: вам придется часто ездить в Лидс и Уэйкфилд, где у нас есть склады.
– Все это так хорошо, что даже не верится,- сказал я, стараясь придать своему лицу восторженно мальчишеское и немного смущенное выражение.- Не знаю, как вас и благодарить.
– Остается покончить еще с одним делом,- сказал он.- И если вы откажетесь, считайте, что нашего разговора не было. Это и так уж тянется слишком долго.- Он нахмурился.- Ну и выдержка же у вас, черт возьми. Как вспомню, так, кажется, и свернул бы вам шею.
Он снова умолк. Через минуту я не выдержал.
– Я могу что-то предпринять, только если вы скажете мне, в чем дело,- сказал я.- Я не умею читать мысли.
– Порвите с Элис Эйсгилл. Тотчас же. Я не потерплю, чтобы моя дочь продолжала страдать. И я не потерплю, чтобы мой зять фигурировал в бракоразводном процессе.
Во всяком случае, не из-за этой старой потаскухи.
– Я уже порвал с ней. И вы могли бы не употреблять подобного слова.
Он внимательно посмотрел на меня, сузив глаза.
– Я употребляю те слова, какие считаю нужным, Джо. Вы не первый молодой человек, с которым она спала. Это всем известно…- Я вдруг вспомнил, вплоть до мельчайших интонаций, шутку Евы о «Молодом Вудли»…- Нет такого красивого парня, которого она бы не приветила. У нее есть приятельница, какая-то старая развалина, которая предоставляет к ее услугам свою квартиру… Джек Уэйлс…
Во время налета на Кельн штурман бомбардировщика получил в лицо полный заряд зенитки. Я говорю «заряд» потому, что так яснее; на самом же деле это был кусочек металла величиной в два квадратных дюйма – но он выбил ему оба глаза и сорвал переносицу. Когда это случилось, он сначала только ахнул, а потом сказал:
«Нет, не это, нет!»
Вот что сказал я, когда Браун произнес имя Джека Уэйлса и, заметив, что удар попал в цель, поспешил воспользоваться этим.
Было все: было рукопожатие, был разговор о контракте, было проявление терпимости («Все мы в молодости легкомысленны!»), была лесть («Вы именно такой молодой человек, который нам нужен. Наверху всегда есть место для достойных»), была строгость («Завтра же повидайтесь с ней и покончите раз навсегда; я не потерплю проволочек»), был коньяк и сигары, был «бентли», на котором меня подвезли в Уорли, и я на все отвечал «да», и, судя по выражению лица Брауна, это звучало вполне убедительно; но про себя, словно тот сержант, пока морфий не заставил его замолчать, я снова и снова повторял все те же слова потрясенного изумления и боли.
29
Это произошло сентябрьским вечером, в восемь часов. На облачном небе полосы глубокой синевы чередовались с меднокрасными и отливающими багрянцем. Местом действия была гостиная Элспет, и я сказал Элис, что все кончено, стоя на коричневом пятне в центре ковра, лежащего перед дверью в коридор. Пятно это было мне хорошо знакомо: как-то вечером, незадолго до рождества я пролил там шерри брэнди. К тому времени, когда я кончил объяснять ей, что не люблю ее, я мог бы нарисовать цветную карту этого пятна и всего, что его окружало, вплоть до последней извилины на нелепом золоченом стульчике рядом.