— Чтобы вытурить меня из менториума. Его раздражает сам факт, что сын якудзы учится вместе с ним.
— Вы не думаете, что таким образом можно оправдать, что угодно?
— Не понял вас, Маэда-доно.
— Хорошо, я объясню. Есть ли вероятность, что вы оправдываете свою неприязнь к кадету Накаяме тем, что он презирает вас?
— Нет, конечно.
— Но неприязнь к нему у вас имеется?
— Я не в восторге от тех, кто меня презирает, госпожа Маэда.
— Верно ли, что отец кадета Накаямы вёл дело вашего отца?
Ах, вот, к чему она клонит! Таким манером, пожалуй, я ещё и виноватым окажусь. Не иначе, Накаяма ей сказал. Наверняка она и у него побывала.
— Это правда, — сказал я.
— И вы считаете, что вашего отца посадили из-за него?
— Нет, госпожа Маэда.
— Нет? Было бы логично рассуждать таким образом.
— Не думаю.
— Как же вы думаете?
— Я считаю, что моего отца посадили из-за того, что он якудза.
— И вы не вините отца кадета Накаямы?
— Нет. Он делал свою работу.
Психолог побарабанила пальцами по столу.
— Выходит, вы вините своего отца?
— В том, что его не было в моей жизни, когда я в нём нуждался?
Я в нём не нуждался. Чего нельзя сказать о моём настоящем отце.
— Да, именно.
— Виню, конечно. Но это был его выбор — стать якудзой. Он знал, на что шёл. И что рано или поздно может оказаться в тюрьме. Или погибнуть.
— Хорошо. Пока вы свободны. Но мы ещё увидимся.
В этом я не сомневался.
Глава 53
Сказать, что я спешил домой после занятий было бы не совсем правдой. Мне предстояла полная физическая трансформация. В некотором роде я должен был стать неким существом, которого в этом мире до сих пор не было. Так что мною владела тревога. Даже страх.
Конечно, отказываться от задуманного я не собирался. Но слова Аяко, а вернее, её вопросы, касавшиеся влияния личности паразита на мою собственную, зародили во мне определённые опасения. И всё же, я хотел рискнуть.
Оказавшись дома, я прежде всего принял душ. Вода успокаивала меня. Есть не стал: хотел, чтобы нижние чакры оставались чистыми. Да и нервы лишали аппетита.
Расположившись в центре комнаты на циновке, я закрыл глаза. Дабуру почувствовал, что время пришло, и обратился ко мне:
— Ты готов, хозяин? Точно решился?
— Да. Не сомневайся.
— Главное, чтобы ты не сомневался. Впрочем, даже если сомневаешься, — неважно. Важна решимость довести дело до конца. Потому что прервать трансформацию не удастся. А вот испортить всё — запросто. И последствия непредсказуемы. Поэтому, если сомневаешься…
— Я не сомневаюсь. Начинай!
— Хорошо. Мне нравится твой настрой. Я рад, что оказался в твоём теле. Не хотелось бы стать партнёром какого-нибудь слабака. Сейчас мы должны переместиться в Кава-Мидзу и запастись энергией. В этом не будет ничего непривычного. Всё особенное наступит позже.
Я переместился в мир волшебной реки. Моё обычное тело сменилось на астральное, длинное, многорукое, с огромными сияющими крыльями. Волны Ци приняли меня, а вернее, нас, как родных. Это ощущение единства с пространством Кава-Мидзу уже стало привычным.
Я начал вбирать энергию, рассекая воды волшебной реки. Она струилась сквозь меня, словно я был абсолютно проницаем, как решето. Я нёсся, становясь сильнее. Сияние крыльев усиливалось, пока не достигло апогея — ослепляющего, как солнце!
— Ещё, хозяин! — возбуждённо проговорил Дабуру, чувствуя, что я останавливаюсь. — Нужно больше Ци!
Мы продолжили путь. Через некоторое время паразит подал сигнал, что энергии достаточно.
— Сейчас я введу нас в особый транс, — проговорил он. — Ты должен следовать пути, который откроется перед тобой. Каким бы он ни оказался. Это состояние подобно существованию между двумя мирами. А может, и более, чем двумя. Пока твоё сознание будет совершать путешествие, тело начнёт меняться. Важно закончить путь. Иначе трансформация тела не завершится.
— Я понял. Начинай.
Спустя несколько секунд вокруг стала сгущаться красное марево. Волны исчезли, и я оказался на краю утёса. Шум воды доносился снизу, от его подножия. Мне захотелось взглянуть туда, но я сдержался: мой путь едва ли вёл туда. Зато с противоположной стороны за кромкой леса возвышалась пагода, уменьшающиеся к вершине ярусы которой напоминали древний зиккурат.
Едва я двинулся туда, как подул свежий попутный ветер. Должно быть, это означало, что я на верном пути.
Небо имело лиловый оттенок, не свойственный миру Кава-Мидзу, которым я обычно видел его. Из чего можно было сделать вывод, что я находусь, как Дабуру и предупреждал, в некоем межпространстве.
С удивлением я обнаружил, что моё астральное тело имеет обычный вид: руки, ноги, голова. При этом я был абсолютно голым. Стесняться, правда, пока было некого.
Путь до леса оказался недолгим. Я добрался до него довольно быстро и остановился перед рядом чёрных стволов, напоминавших изогнутые в разные стороны скелеты неведомых существ. Присмотревшись, я понял, что это они и были.
Шагать между ними было нетрудно: места оставалось достаточно. Усиливающийся ветер гнал меня вперёд, к пагоде.
С каждым шагом она казалась всё выше. Когда я вышел из леса и оказался возле нижнего яруса, строение заполнило всё небо над моей головой. Ничего не существовало вокруг, кроме этой пагоды!
Передо мной начиналась широкая лестница, напоминавшая одновременно подъём на пирамиду ацтеков и ступени, ведущие к горному буддистскому храму.
Когда я сделал шаг, намереваясь начать восхождение, передо мной неожиданно возник Дабуру. Он выглядел почти, как я. Отличались только глаза.
— Ты что тут делаешь? — опешив, спросил я.
Паразит не ответил. Вместо этого он достал из складок просторного одеяния золотую чашу и протянул мне.
— Что это? — спросил я.
И снова не дождался ответа. Мне даже подумалось, что я вижу никакого не Дабуру, а себя самого.
В чаше дрожала чёрная жидкость, напоминавшая нефть. Не оставалось ничего, кроме как принять сосуд из рук двойника.
Я потянул ноздрями, помня, что в параллельном мире обладаю обонянием, но жидкость не имела запаха.
Поднеся чашу к губам, я сделал осторожный маленький глоток. Вкуса жидкость тоже не имела. Поскольку двойник смотрел на меня выжидательно, я медленно допил жидкость. Он протянул руку, и я вернул ему чашу. Как только она оказалась в его руках, он исчез!
Я понял, что должен продолжить путь.