Маэда Ран ещё дважды вызывала меня на сеансы. Пыталась понять, есть ли во мне агрессия, обида на отца и всё в том же духе. Занятия с ней были скучны. Хотя, возможно, и оказывали на меня положительное влияние.
Куда больше я интересовался своей новой способностью переходить в Кава-Мидзу, не оставляя тело в этом мире. Делать это приходилось втайне от Аяко. Она не спрашивала о Дабуру. Думаю, ей нравилось, что он не появляется. Мы наслаждались друг другом, а наша квартира постепенно приобретала обжитой вид. То есть, становилась похожей на женскую. Меня это не беспокоило. Имелись поводы для тревог посерьёзней. Например, я всё чаще замечал, что за мной следят не из одной конторы. Однажды даже стал свидетелем небольшой разборки между конкурирующими сторонами. Правда, налюдал я за ней из окна квартиры, так что ничего зрелищного не увидел: парни удалились в переулок, а что было там — не знаю. Думаю, всё кончилось более-менее мирно. Скорее всего, столкнулись члены какой-то конторы Его Величества и представители тайного клана. Какого именно — без понятия. Но после этого количество следивших за мной уменьшилось. Видимо, люди микадо победили. Что неудивительно: даже тайные кланы не стали бы связываться с теми, кто представляет интересы императора. Не стали бы напрямую, разумеется. Я ни на секунду не допускал, что кэндзя Ки-Тору или клана некромантов опустили руки и отступились. От такого лакомого кусочка, как Навигатор, в мире, где все помешаны на бесконечном могуществе, которое для большинства составляет цель жизни, не отказываются. Так что следовало по-прежнему оставаться начеку.
Аяко и Исама по очереди, а иногда и вместе занимались со мной. В основном, магическими техниками. С соседом было труднее, так приходилось сдерживаться, дабы не показать лишнего. С Аяко в этом отношении было проще. Она-то знала, что я могу и почему.
В общем, подготовка к экзаменам шла полным ходом. Но я видел, а вернее, чувствовал, что ни Исама, ни Аяко до конца не верят, что я смогу одолеть Накаяму. Сосед — потому что считал меня отстающим по дисциплине, а девушка — так как понимала, что я не смогу использовать все свои возможности. Ведь это означало бы, что мне придётся раскрыться перед всеми, включая преподавателей и начальство менториума. На это я пойти не планировал.
Социальная сеть тем временем быстро набирала обороты. Я бы даже сказал — стремительно. В первый день в ней зарегистрировались около двух миллионов японцев. На второй — больше пяти. А дальше понеслось! Появились пользователи из других азиатских стран, и их становилось всё больше. Дело было в том, что японские и китайские иероглифы произносятся по-разному, но на письме имеют одинаковое значение. Так что проблем с общением не возникало. Кроме того, мы встроили переводчик на другие языки восточного сектора. Конечно, для этого пришлось нанять специалистов. Но у нас уже появились первые заказы на рекламу. Так что я занялся открытием финансового и маркетингового отделов. Команда ширилась. Но и доходы увеличивались в геометрической прогрессии. К дню, когда был назначен экзамен по боевым единоборствам, я уже был миллионером! Интереса со стороны якудзы я не опасался: бандиты придерживались традиции и не лезли в сферу информационных технологий, предпочитая заниматься оружием, наркотиками, проституцией, гостиничным и игорным бизнесом. Когда-то якудза возникли как игроки в кости и долгое время больше ничем не занимались. Даже считали другой род деятельности позорным. Это уже потом они заинтересовались наркотиками и всем прочим.
В общем, мой бизнес процветал. Я подумывал о том, чтобы перебраться в апартаменты получше, но сликом выделяться не следовало: всё-таки, в глазах общества я был, в первую очередь, будущим военным.
За день до экзамена в менториуме меня встретил Като Шин и с крайне серьёзным видом вручил свиток.
— Это кодекс поединка чести, — предупредил он. — Как куратор курса, я буду вашим с кадетом Накаямой секундантом. Ознакомьтесь и передайте мне завтра свои условия.
Прежде я лишь слышал о поединках чести, так что пришлось поискать сведения об этой древней традиции в Сети. Поэтому к появлению секунданта я был готов.
— Спасибо, Като-доно, — проговорил я, с поклоном приняв свиток. — Завтра мой ответ будет у вас.
В свитке излагались условия Накаямы. Как пострадавшая сторона, он составлял кодекс первым. Участники поединка имели право выдвинуть любые, не противоречащие закону условия. То есть, лишение жизни и членовредительство исключались. Думаю, в старые времена таких послаблений не было, но прогресс и цивилизация не стояли на месте.