Время действия — Дьюар совсем недавно ушел от наставника “в вольное плаванье”.
Некромант устало привалился к стене склепа. Внутри было слишком мерзко, чтобы задерживаться там надолго, а живительный свежий воздух бальзамом вливался в забитые пылью легкие. Наверное, потомкам знатного рода казалось иначе — для них темная изнанка выражалась лишь в холодке по коже, который объяснялся мрачным торжеством воспоминаний о благородных предках. Пышность и монументальность резных мраморных саркофагов внушали им трепет, поистине мертвая тишина — желание размышлять о вечном.
А вот некромант чувствовал присутствие этих самых предков вполне отчетливо. Алчные, ревнивые и мстительные — мало кто из них отличался положительными чертами. Их помыслы не были чистыми, а смерти — легкими. Один умер прямо здесь, в склепе, в жутких конвульсиях от яда, разъедающего тело изнутри, его тень все еще повторяла эти рваные движения. Ничего удивительного, что такие мертвецы не хотят спать спокойно…
Но больше они не побеспокоят живых. Некромант утер покрытый испариной лоб. Работенка выдалась не из легких: сразу три беспокойных призрака в одном месте, благо, один из них оказался совсем «свежим», вялым и почти не проявлял агрессии, зато с самым сильным, обитавшим тут уже лет пять, хоть и редко показывавшимся, пришлось повозиться изрядно. Маг бросил взгляд на треснувшую крышку саркофага, которую украшал детально вылепленный портрет чинного старца.
— Эрмандий Тэрлин, — прочитал вслух витиеватую надпись ниже бороды. — Сильно же ты ненавидишь своего правнука, Эрмандий, раз чуть не довел его до соседнего гроба. Хотя, мне он тоже не понравился.
На тонких губах проскользнула чуть заметная усмешка. «Какое право ты, некромант, имеешь, чтобы судить нанявших тебя людей?» — наверняка спросил бы склочный старец, будь его дух все еще здесь, а не в положенном месте. И был бы прав, потому что Дьюар, странствующий маг не самой уважаемой профессии, даже не человек.
Особняк встретил предутренней тишиной, повисшей в воздухе густым туманом. Подступая к самым стенам, туман клубился и плескался, словно мечтал проникнуть внутрь, к теплу человеческого жилья. На стук Дьюара дверь отворил сонный лакей, смерил гостя мрачным взглядом и все же посторонился, пропуская в просторный холл.
— Его милость еще спят, — простуженным голосом прохрипел лакей, задвигая тяжелую щеколду. — Если угодно, можете подождать в кабинете или отдохнуть в гостевой.
Он выжидательно смотрел, скрестив руки, и под этим тяжелым взглядом у гостя просто не оставалось времени на раздумья, да и сам выбор представал невеликий. Утро наступит всего через пару часов, так что выспаться Дьюар все равно бы не успел, а задерживаться в поместье не хотелось: косые взгляды слуг так и сверлили спину. Некромант, да в придачу еще и эльф — предостаточный повод для сплетен в такой глуши.
— Кабинет, — решил Дьюар, мысленно добавляя «надеюсь, ваш граф не имеет привычки валяться в постели до обеда, как столичные лорды». И крайне вежливо, насколько только умел, улыбнулся. — И я бы не отказался чего-нибудь перекусить, если не затруднит.
Позволив себе слегка выгнуть бровь на последнюю просьбу, лакей повел его полутемным коридором к личным комнатам графа. Мысли о том, что после посещения гробниц и кладбищ у нормальных людей пропадает аппетит, не были озвучены вслух, но некромант и так слышал подобное уже не раз. «А я не человек», — усмехаясь, заявлял Дьюар на это. — «А был бы нормальным — не полез бы к вашим покойникам вовсе».
Шли они молча. Дрожащее пламя лампы в руках лакея пускало на стены блики и затевало пляску теней, так похожих на полупрозрачных духов, что человек нерешительно косился на мага и сжимал пальцы опущенной руки в охранном жесте.
— Это здесь, — остановившись перед массивной дверью из мореного дуба, слуга забренчал ключами, путая их в полумраке, но довольно быстро справился с этим и отпер замок, пропуская гостя в просторную полутемную комнату.
Свечи в высоких канделябрах, зажженные им вдоль стен, мягко осветили широкий стол, заваленный грудой бумаг так, словно они копились здесь не один год, неудобный низкий диванчик и книжные стеллажи высотой раза в полтора выше среднего человеческого роста. Комната не отличалась обжитостью и убранством, даже лесенки около высоких полок не было видно, будто хозяин и книги-то держал только чтобы подчеркнуть свой статус — дорогие кожаные переплеты покрылись пылью, соседствуя друг с другом без всякого порядка.
«Еще одна гробница, только на этот раз не для людей…» — пронеслось в мыслях некроманта, ступившего в комнату. Он с любопытством пригляделся к корешкам, ища имена авторов и названия. Кажется, граф собирал все, начиная от заметок путешественников и любовных романов, заканчивая высокой поэзией. Нашлись тут и многотомные летописи былых сражений, и богато иллюстрированные сборники родовых гербов всей аристократии королевства.
Тяжелые шаркающие шаги по коридору распороли предутреннюю тишину, словно острый нож. Дьюар обернулся к дверям, резко, без стука распахнувшимся, и к своему удивлению встретился взглядом не с простуженным лакеем, а грузным, низеньким мужчиной, кутавшимся в бархатный халат. Окинув эльфа тяжелым взглядом из-под кустистых бровей, тот прошагал через комнату и сел, кресло под ним только и успело жалобно скрипнуть. Гостю он сесть не предложил, и можно было даже не рассчитывать на упомянутый завтрак — по крайней мере, до ближайшего постоялого двора.
— Ну, чародей, неужто все готово? — сложив руки перед собой, спросил хозяин дома.
— Граф Тэрлин… — Дьюар не успел и рта раскрыть, как нетерпеливый мужчина его перебил.
— Меня зовут Гарсон. Так что там с моим уважаемым дедом?
— Ваш дед покоится с миром и больше вас не потревожит. Как и двое других ваших предков. Гарсон… Вы сказали лишь об одном духе.
Граф даже не дрогнул. Наверняка ожидал подобного вопроса и только деланно приподнял бровь.
— Я видел одного и с той поры больше ни разу не заглядывал в усыпальницу. Но раз теперь там все спокойно, я благодарен всем сердцем.
— Будет лучше, если ваша благодарность выразится в монетах, — не преминул заметить маг. — Ведь работы оказалось втрое больше, чем должно было.
Этот угрюмый взгляд он хорошо знал: так и раньше смотрели те, кто не желал платить, пытаясь придумать оправдание своей скупости, и вызывало это только глухую, тягучую злость. После бессонной ночи не осталось сил торговаться или что-то доказывать, да и в принципе на что-либо другое тоже, поэтому когда граф завел привычную тему, Дьюар лишь хмуро слушал его.
— Негусто у нас в этот год с деньгами, не иначе, как разгневанные предки прокляли: урожай на полях почти наполовину погнил, а шахты уже два месяца стоят затопленные… — Гарсон покачал головой, трагично поджимая пухлые губы, хотя в глазах у него не наблюдалось такой уж сильной печали. — Но я мог бы расплатиться кое-чем иным, если не возражаете.
Ответа он не ждал — сразу потянулся за крошечным серебряным колокольчиком, что стоял прямо перед ним среди кипы бумаг. На тонкий, почти писклявый звон в кабинет торопливо вбежал давешний лакей, на этот раз отчаянно пряча одолевающие зевки от взгляда хозяина.
— Проводи нашего гостя, Бернар, и отдай ему то, что я велел.
В недоумении Дьюар последовал за слугой, направлявшимся прямиком к выходу из особняка. Он ожидал, что по дороге ему всучат какой-нибудь бесполезный дешевый подсвечник или статуэтку прекрасной девы с позолоченными грудями, для веса наполненную песком, какою уже пытался расплатиться один из подобных скряг. Но вместо этого они оказались во дворе.
— Граф предлагает принять его в качестве платы, — сообщил лакей, жестом указывая в сторону топчащегося у коновязи жеребца. Дьюар взглянул и ощутил порыв протереть глаза. В статном молодом животном с лоснящейся гнедой шкурой ясно прослеживалась чистая ассийская порода — не спутаешь, и стоил он баснословных денег.