— Это мой друг — Никанор. — Малем радостно попытался воспользоваться шансом сменить тему разговора. — Мы с ним…
Люсинда осекла его одним лишь взглядом. Ник никогда не видел товарища настолько неуверенным в себе и даже не подозревал, что это вообще возможно.
Тем временем женщина подняла руку и щелкнула пальцами. Из-за той же шторы, откуда появилась она сама, тут же выплыли две молодые девушки, одетые в… скорее раздетые, чем одетые. Хозяйка кивнула им в сторону гостя, а сама взяла за локоть Малеммила и отвела того в сторону, чтобы никто не слышал их дальнейшего диалога.
—… ничуть не изменился… — лишь донеслось до чутких ушей принца.
А жрицы любви уверенно перешли в наступление.
Изящно виляя отсутствующими хвостами, они, синхронно ставя одну ножку перед другой, игриво приближались к Никаниэлю. Длинные белоснежные чулки, натянутые выше колен, тугие корсеты с чашечками, скорее поддерживающими упругие полушария, чем скрывающими их, и невесомые юбки из полупрозрачного нежно-розового ситца длинной едва ли с ладонь — вот и весь наряд прелестных куртизанок.
Но самым удивительным оказались расы, которым они принадлежали.
Одна родилась плодом любви человека и эльфа, переняв практически всю изящность и утонченность длинноухих в сочетании с безудержной человеческой страстью. Другая же и вовсе прибыла в Тику из суровой пустыни, и была высокой, мускулистой, четырехрукой варваршей с кожей цвета густого тягучего дегтя и пышной шапкой угольных волос.
На удивление, несмотря на ночной характер работы, девушки не выглядели сонными или уставшими. И даже неопытный в этих вопросах молодой эльф догадался почему.
Снихт и варвар.
Вряд ли они пользовались большим спросом у местного населения и, скорей всего, мадам Люссоль держала их в качестве экзотических зверушек или же для клиентов с весьма экстравагантными вкусами. И теперь девушки оказались единственными работницами, способными развлечь мужчину ранним утром.
Ночные бабочки действовали слаженно и умело. Они сели симметрично с двух сторон от гостя и прижались к нему всем телом. До напрягшегося принца донесся легкий аромат жасмина и корицы. Феи забросили ему на колени по изящной ножке и нежно гладили, томно дыша у него над ухом.
Никаниэль растерялся.
Они с Малемом не обсудили подробный план действий, и сейчас он совсем не хотел помешать другу вести переговоры. Ведь от этого могло зависеть удастся ли им узнать что-нибудь о столь необходимом Нику некроманте. А начало получилось, прямо скажем, отнюдь не вселяющим надежду.
Несчастного принца бросало то в жар, то в холод. Безжалостные орды мурашек табунами носились по телу, чтобы время от времени встретиться на макушке и вновь разбежаться во все стороны. Дыхание сперло. Отнюдь не от ветра пришел в движение плащ.
Это было сродни невероятно странной пытке. Как если бы свихнувшийся палач решил использовать не огонь и клещи, а соблазн и вожделение.
Никаниэль представил образ Элельен и держался изо всех сил, стараясь дать Малему как можно больше времени. Но когда блуждавшие по его телу руки добрались до лица и собирались уже было стянуть с головы капюшон, беглый принц резко вскочил на ноги и, тяжело дыша, сделал пару нервных шагов вперед.
Он не мог видеть погрустневших лиц отверженных куртизанок, давно смирившихся со своей судьбой, но отчетливо разглядел выражения Люсинды и Малеммила, тут же повернувшихся в его сторону. Недовольно-удивленное у одной и раздраженное у другого.
— Прости, забыл сказать — мой друг предпочитает дудочки, а не кувшинчики. — Малем мстительно посмотрел на Ника, не понимавшего чем заслужил столько резкое недовольство друга.
Догадливо кивнув, хозяйка заведения кивком головы отослала прочь не пригодившихся подчиненных.
— В таком случае, ничем не могу помочь. — она развела руками, даже не попытавшись изобразить сожаление. — Это не по моей части. Можете быть свободны. — и, чуть подумав, добавила. — Увидимся еще через тридцать лет. Ты будешь все таким же, а я, скорей всего, уже сдохну. Путь вам терновыми колючками. Проваливайте.
Люсинда хотела уже уйти, но Малеммил остановил ее:
— Люси, сезами, мы пришли не за этим. И только ты одна на всем свете можешь помочь нам!
Услышав это обращение, женщина невольно вздрогнула.
— Сезами… Только ты меня так называл… — она медленно повернулась и посмотрела ему в лицо. В глазах ее стояли слезы. — Я любила тебя. Одного тебя! Ты был для меня всем миром. Обещал жениться и увезти в страну вечного лета. Я была на все готова ради того чтобы просто быть рядом! Но ты исчез.
— Я так так ждала тебя, Малем… — уже в третий раз произнесла женщина с совершенно новой интонацией.