Еленка протерла перо подолом платья и макнула его в чернильницу. Магистр, нервно подергав себя за прядь волос, продолжила:
- Определить свое положение при путешествиях возле точки холода также возможно, если иметь в сопровождении достаточно большие часы "песчаная лестница"...
После восьми дождей жизни Эрсита была изнасилована на улице пьяным солдатом и навсегда потеряла возможность стать матерью, потому-то ее и миновала грустная судьба жены рахитичного богача. Ее прадед Кенилот-младший, к сто двадцать шестому дождю совсем выживший из ума, отдал любимую правнучку в Обсерваторию на обучение к магистру Мету, отступив от учения Пеллосета, убеждавшего, что женщина - это тот же вьючный скот, обученный говорить. Великий Королевский Суд приговорил имя полководца к забвению, и палачи осыпали его могилу колючими листьями крестовника. Теперь старый Кенилот забыт. Но Эрсита, ставшая магистром, осталась. Она взялась учить. Эта дрянь испортила жизнь более чем полусотне людей, и теперь у нее обучается темным наукам девица из горной богу противной Дианеи. Недаром говорят королевские судьи, что народ снова захотел крови тех, кто виновен в бесконечных его страданиях...
Магистр Эрсита потянула за шнур. Где-то внизу, в мокром подвале, звякнул колокольчик. Рабы уперлись пятками в каменный пол и налегли плечами на широкие лопасти. Колесо медленно повернулось. Главный Купол чуть разжал плоские челюсти. Сквозь щель в полумрак Обсерватории ворвались узкие клинки лучей только что проглянувшего солнца. Обскура перехватила их на полпути, сжала и метнула на белый экран.
- Тридцать крупных пятен, магистр, - сказала Еленка.
- Светило опять неспокойно, - сказала Эрсита.
Она подошла к кровати Мета:
- Учитель, солнце сегодня злое. Вам плохо? Мет тускло улыбнулся:
- Да... жмет... здесь...
Из легких его со свистом вылетал воздух.
Эрсита кивнула Еленке:
- Идите, мира Ель, вы на сегодня свободны. Завтра у нас последнее занятие, если только...
Бледность растеклась по ее лицу, она подышала на холодные ладони. Так что, будьте добры, повторите солнечные координаты светил и их классификацию по Иппариану.
Магистр поклонилась ученице.
Еленка, натягивая перчатки, спустилась вниз по скрипучим ступеням. Вокруг суетились служители Обсерватории: одни несли бархатные покрывала и четки, другие - погребальные факела.
- Если она не выйдет, то они разнесут все по пылинкам! Понял?! раздался крик из-под лестницы.
Еленка остановилась и посмотрела вниз через перила.
- Не вопи, пыленыш. Она выйдет. Она - не ты, - сказал хриплый голос.
В темноте под лестницей сплюнули. Мира Ель почувствовала, что ее разглядывают. Тот же хриплый голос сказал тихо:
- Пошел, пошел отсюда... А то эта красотка прищелкнет тебя за...
Еленка вышла на улицу. Солнце прицелилось в нее из щели между домами. Из харчевни напротив пахнуло тухлой рыбой и ореховым маслом. Две маленькие девочки сидели в луже за каретой, ковыряясь в грязи. Еленка бросила им монету и со смехом смотрела, как они, визжа, бултыхаются в грязной воде.
Мира Ель раздвинула пестрые шторки на окнах ландо и растолкала возницу. Переваливаясь, словно утка, на выбоинах дороги, карета отправилась к посольству Дианеи. Мира Ель смотрела в окно.
Сегодня тельские жители красовались в медных нагрудных бляхах и нарукавниках по случаю рождения Птицы-воина. Женщины совсем исчезли с улиц. На помосте, где утром убили чеканщицу, четверо комедиантов играли веселую пьесу: помятая "узница" в тяжелых веригах пела севшим от пьянства голосом, а трое "разбойников" отпускали в ее адрес шуточки и пинки. Блестящая толпа весело смеялась.
Солнце дрожало в оконных пузырях и дождевых лужах. Под порывами ветра пели флюгера. С голубятни возле рыночной площади взлетела стайка почтовых голубей. Хранитель голубятни сложил руку козырьком и смотрел им вслед.
Мира Ель быстро отвернулась и остереглась:
- Прочь!
Ландо покачнулось. Еленка осторожно выглянула в окно. Голуби растаяли, а хранитель спустился вниз, в харчевню, поближе к кувшину вина и бараньему ребру. "Ты, властитель великий и щедрый, будь доволен нами. Мы - дети меча твоего - тоже живем в крови и равнодушны к людям..." - Еленка мысленно продекламировала спасительный стих.
Ландо встало. Еленка прошла через услужливо распахнутую дверь. Караул в дверях в приветствии поднял кинжалы. Мира Ель побежала по полутемным коридорам, с наслаждением сдирая с себя праздничную мишуру. Она пролетала сквозь снопы солнечного света, врывающегося в залы и коридоры через щели в стенах.
Возле двери в спальню друг-телохранитель кивком поприветствовал Еленку.
Мира Ель бросилась на кровать. Она вытерла потный лоб о край шелкового полога и лениво перелистнула книгу на подставке у изголовья.
"... война - это великое дело для государства, это почва жизни и смерти, это путь существования и гибели. Это нужно понять.
Поэтому в ее основу кладут пять явлений.
Первое - Путь, второе - Небо, третье - Земля, четвертое - Полководец, пятое - Закон.
Путь - это когда достигают того, что мысли народа одинаковы с мыслями правителя, когда народ готов вместе с ним умереть, когда он не знает ни страха, ни сомнений.
Небо - это свет и мрак, холод и жар; это порядок времени.
Земля - это далекое и близкое, неровное и ровное, широкое и узкое, смерть и жизнь.
Полководец - это ум, беспристрастность, гуманность, мужество, строгость.
Закон - это воинский строй, командование, снабжение.
Нет полководца, который не слыхал бы об этих пяти явлениях, но побеждает тот, кто усвоил их; тот же, кто не усвоил, не побеждает...
Еленка зевнула. Под зажмуренными веками вспыхнул блик белого охотничьего костюма... Палач-недоумок разорвал одежду чеканщицы. Толпа радостно взревела. Воровка закричала. Снова взвыла толпа...
Еленка подняла голову, потерла припухшие со сна глаза. За окном густели сумерки. В окнах соседнего дома отражалось выпуклое море и кривые пляшущие языки костра.
Хриплый надрывный крик порвал мерный шум морского прибоя. Еленка вскочила. Внизу, на площади Побережья, замерли люди. Возле помоста полыхал великанский костер, облизывая кончиками раздвоенных языков капитель одинокой полуразрушенной колонны. И снова крик. Кричала женщина. Толпа вскинула вверх руки и опять заорала. В ее голосе звучали радость и злорадство.
Мира Ель пригляделась к помосту. Ей стало плохо, в сердце вонзился тупой кинжал. Она повернулась и сделала два шага к выходу... В дверях стоял друг-телохранитель. Он переложил копье в правую руку и наклонил вперед, в сторону Еленки. Мира Ель лунатично махнула рукой. Солдат покачал головой. Губы девушки что-то слабо шепнули. Крик...
Еленка повернулась к окну.
В кольцах на помосте умирала Эрсита. Нагая магистр, скрученная до вывихнутых плеч, была накрепко придавлена к помосту. Двое палачей склонились над ней... Крик!.. и срывали с нее кожу морскими раковинами... Крик!.. Еленка прижалась лицом к ледяной решетке. Палачи устали, пот блестел на покатых лбах, мышцы, словно бычьи пузыри, перекатывались под кожей. С бород капала кровь... Крик!.. Красные босые ноги топтались в лужах крови.
Маленький палач разогнул спину и, покряхтев, вытер раковину о край фартука. Второй перерезал веревки на останках. Вдвоем они подняли тело, раскачали и швырнули на костер.
- А-а-а! - взорвалась толпа.
Солдаты оцепления вскинули алые щиты.
Костер задымил черной сажей. Над Телем повис стон облегчения.