— Каких?
— Достанете нам пять артефактов. Только и всего. Не скрою, это смертельно опасно. Но ведь лучше, чем быть здесь, правда?
— Что за артефакты?
— Это Вы узнаете по освобождению. Не раньше. Ну как, Вы согласны?
«Соглашайся».
Сам знаю. Выбора у меня особого нет.
— Я согласен.
— Чудно, — довольно сказал незнакомец. — Я дам Вам зелье. Вы примите его, а потом себя убьете. Да-да, Вы не ослышались: именно убьете себя. Зелье воспрепятствует разрушению Вашего мозга и тела и через четыре часа после применения вернет Вас в мир живых. К этому времени Вас уже закопают на местном кладбище и Вы сможете выбраться оттуда. Дальше не мне Вас учить.
Незнакомец извлек из кармана маленький пузырек зелья и протянул мне.
— Поверьте, это простейший способ вытащить Вас.
Выбирать не приходилось. Я взял зелье и повертел его в руке.
— Когда Вы выберетесь, мы дадим Вам время прийти в себя, восстановить силы и все такое. Позже, мы сами с Вами свяжемся. Всего хорошего.
Незнакомец вышел из камеры, дверь за ним захлопнулась. Чудно.
Я еще немного посидел в одиночестве, потом решительным движением открыл пузырек и вылил в себя содержимое. Вкус был отвратительным, как и у большинства зелий.
«Ну, и как ты себя убьешь?»
«Предлагаю вскрыть вены».
«Чем, идиотус-обыкновенус? Отросшими ногтями? Или зубами?»
Заткнулись, оба. Я себя сейчас убивать буду.
Это сложно — задушить себя. Потребовалась неслабая сила воли, хорошо, что она у меня была. Через минуту я провалился во Тьму.
Очнулся я в деревянном ящике.
«Паршивом деревянном ящике, хочу заметить».
Меня охватило возбуждение. Неужели получилось? Не тратя времени даром, я обернулся волком и стал рвать ящик, стремясь выбраться из него. Плевать, если рядом есть авроры или еще кто. Я решил, что не вернусь в камеру даже, если это будет означать мою смерть.
С досками я справился быстро, и на меня посыпалась земля. Я стал рыть активнее, пробираясь наверх. Надеюсь, закопали меня не глубоко.
Так оно и оказалось. Меньше метра земли — и я на воле. Свежий (относительно) воздух пьянил. Впервые за долгое время я чувствовал ветер на своем лице, и это было великолепное чувство. Хотелось выть от радости.
А рядом с моей могилой стоял мой старый друг Фредди. В ступоре от зрелища, выбирающегося из-под земли волка. Здравствуй, Фредди, я рад тебя видеть.
Один рывок и вот я грызу горло стражнику, давя его возможность закричать и позвать на помощь. Это было восхитительно! Горячая кровь, свежее мясо, льющаяся из его души энергия! Саму душу я трогать не стал, но ее энергия — это нечто потрясающее!
Не сдержавшись, я даже откусил от остывающего тела Фредди кусок мяса, который тут же проглотил. Великолепно!
Обернувшись обратно в человека, я стал обыскивать Фредди. Первым делом я стянул с него одежду, ведь из нее у меня была только тюремная роба. Увы, Фредди был меньше меня, и его одежда сильно теснила, а сапоги вообще не налезли. Но ничего, потерплю. Ради свободы, потерплю.
Волшебная палочка Фредди мне тоже не подошла. Она отказывалась меня слушать, и я с чистой совестью ее выкинул. Обойдусь пока, а потом новую найду, взамен моей утерянной.
Напоследок я кровью Фредди написал сообщение одному моему врагу на стене Азкабана. Уверен, он это увидит и поймет. Последний раз оглядев место «преступления», я вновь обернулся волком и кинулся в воду. До берега было не особенно далеко. Тем более, сейчас расстояние не было проблемой, я мог и весь Тихий океан проплыть — так был переполнен энергией Фредди.
И еще: я вспомнил себя.
Меня зовут Александр Бессмертный-Стоун. Странное имя для англичанина, правда? Ха-ха-ха.
До первой своей нычки я бежал сутки. Хорошо, что я такой предусмотрительный и сделал их множество по всей Англии, и даже несколько за рубежом. Вот и пригодилась моя предусмотрительность.
Бежал я без остановки, желая оказаться подальше от возможной погони. Могло ли быть так, что мое исчезновение не заметили? Не может такого быть в принципе. Тут вам и разрытая могила и труп стражника. Такое не заметить трудно. Значит, я уже объявлен в розыск, и заходить в какой-либо населенный пункт для меня смерти подобно.
Добравшись до нычки, я обрадовался ей, как родной. Лечащие зелья, относительно свежая еда — ну просто праздник какой-то! Жаль, что запасенная там одежда была не на вырост. Придется побегать в этих обносках, которые все-таки налезли на меня с плеча Фредди. Маленький дискомфорт.
А вот незатейливой еде я обрадовался еще больше. Попробуйте пятнадцать лет (пятнадцать долгих и дерьмовых лет!) есть одну тюремную баланду. Армейские сухпайки: хлебцы, тушенка, гречневая каша, чистая вода — пища богов. Да славится имя того, кто их придумал.
После сытного обеда я заснул, обустроив себе шалаш. После суточного марафона следовало отдохнуть, впереди еще немалый путь.
До дома я добрался за неделю бега, с перерывами только для приёма пищи и небольшого сна.
Мое поместье было такое же, каким я его оставлял. Стоило только пройти ворота, как передо мной упал на колени Бэри.
— Хозяин! — рыдал он. — Вы вернулись! Я верил, что вы вернетесь!
Он пытался обнять мне ноги, но я его остановил.
— Я вернулся, — преувеличенно радостно сказал я. — Теперь все будет хорошо.
— Да, да, да! — все еще рыдал домовик. — Было так плохо без Вас! Другие домовые эльфы за это время сошли с ума! Они стали требовать платы на работу! И выходных! И много чего! Даже меня пытались подбить на это, но я не дался им, хозяин! Я честный домовой эльф!
— Ты просто молодец, — похвалил я Бэри. — А теперь, приготовь мне ванну и горячий обед! А потом сходи в Косой Переулок и купи мне одежды. Много одежды. Деньги, надеюсь, в доме есть?
— Конечно, хозяин! — обрадовался домовик. — Все сделаю!
И исчез, кинувшись выполнять приказ.
«Вот мы и дома».
Верно, Второй. Вот мы и дома.
Я зашел в поместье и сразу же увидел свой герб. И вспомнил, что я же еще и Глава рода Бессмертных. И как я мог забыть?
На первом этаже меня встретил мой беркут, Александр. Кажется, он тоже был рад меня видеть. Радость эта выразилась в расцарапанной до мяса руке, когда он взгромоздился на нее, и в рассеченной ударом клюва брови. Выразив таким образом свою «любовь» ко мне, беркут вылетел во все еще открытую дверь и направился на охоту. Точнее, я думаю, что он направился на охоту. А может по самкам, кто его знает.
А потом шли водные процедуры. Первым делом я полностью обрил голову.
«Прощайте, вши, клопы и прочие паразиты!»
«Мы будем скучать, парни!»
Нет, не будем. Избавившись от волос, я почувствовал небывалое облегчение. А уж когда я залез в горячую ванну — это была просто вершина блаженства. Кажется, я даже задремал, нежась в ванне. Боже, если ты есть, благослови и тех, кто придумал сантехнику.
Мылся я долго, растирая свое тело мочалкой. Я хотел избавиться даже от малейшего запаха Азкабана, который, казалось, въелся в мою кожу.
Ощущение чистоты — поразительно. Впервые за пятнадцать лет я был абсолютно чист. Закутавшись в приготовленный Бэри халат, я спустился в общий зал, где домовик уже накрыл стол. Еды было много, персон на двадцать. И она была изобильна, чего тут только не было.
А вот пользоваться вилкой и ножом оказалось неожиданно трудно. Но, тем не менее, я упорно продолжал есть ими. Все, заключение кончилось — пора восстанавливать свои манеры, подрастерянные в тюрьме. Стоит ли говорить, что горячая пища была восхитительна? Боже… ну ты понял.
После сытного обеда я поднялся свою комнату (помню, где она!) и заснул спокойным сном в теплой и мягкой кровати. Как же мало надо отсидевшему человеку для счастья. Забавно, что раньше я не замечал такой радости, как, например, горячая и чистая вода, нормальный туалет — все это было так обыденно и привычно. Чтобы человеку понять эти радости жизни, ему их нужно лишиться на долгое время.
«Спи уже».
«И помни: завтра тренировка по расписанию. Нельзя расслабляться. Никогда».
Я помню, помню….