Она спустилась по широкой рампе, избегая льстивых прислужников, и прошла в лабиринт похожих на пещеры помещений с низкими потолками – мастерских, где постоянно кипела шумная работа. Рабы лихорадочно приводили в порядок разнообразные гравилеты, готовя их к воздушным турнирам предстоящего дня. Они настраивали силовые установки, заряжали орудия, затачивали лопасти-клинки. При свете лучистых фузионных фонарей они быстро ремонтировали машины, поврежденные в предыдущих схватках. В другом участке лежали кучи иззубренного оружия и помятых доспехов, которые готовили для свежих партий обреченных рабов.
Кселиан втайне чувствовала себя польщенной той известностью, которую она приобрела в последнее время, хотя на публике она держалась так, словно слава была дана ей от природы, по праву рождения. Посланники от самых долговечных и знаменитых группировок Комморры прибывали, чтобы проверить широту гостеприимства Кселиан. Культ Раздора прислал буквально легион ведьм, с нетерпением жаждущих опробовать свои темные таланты, в которых они практиковались среди Костяных Холмов на окраинах Аэлиндраха. От Багрового Восхождения явился эскадрон кроваво-красных наездников, оторвавшихся от вечных сражений среди высоких шпилей Верхней Комморры, и геллионы из Свирепой Нежности последовали за ними, чтобы продолжать свое вечное соперничество в новом месте.
Кселиан покинула мастерские и пошла смотреть на плоды трудов своих в действии. С продуваемого всеми ветрами выступа на внутреннем крае арены она наблюдала, как Разбойники на красных мотоциклах сражаются с геллионами, чьи скайборды были усеяны клыками, над провалом глубиной во много фатомов. Сердитый рой с ревом метался взад и вперед, пребывая в постоянном движении, и невероятную ловкость геллионов компенсировала масса и ускорение реактивных мотоциклов. Нельзя было не поразиться этой демонстрации мастерства, глядя, как умелые наездники с бесшабашной скоростью кувыркались в воздухе и закручивали свои машины в штопоры. Это были легендарные соперники из банд, которые распадались на куски и возрождались из пепла, будто фениксы, тысячи раз подряд. Когда настанет пора войны, они станут настоящим сокровищем ее армии.
Рассмотрев арену, архонт позволила себе поднять взгляд и узреть огромный зубчатый силуэт зиккурата Векта, который висел над ее крепостью, темный и зловеще безмолвный. Тиран прибыл без предупреждения в первые же часы после новости об убийстве Крайллаха и призвал Кселиан. Она стояла перед титанической проекцией лика властелина, и тот допрашивал ее, как какую-то беглую рабыню. До сих пор, вспоминая об этом, Кселиан скрипела зубами от ярости.
– Я уверен, что ты слышала о гибели нашего общего друга архонта Крайллаха, Кселиан, – прогремел Вект над ее головой. – Учитывая, что у вас были недавние и хорошо известные разногласия, кажется уместным узнать, что ты об этом думаешь.
– Я не замешана в его убийстве, верховный властелин, – ответила Кселиан, на сей раз не солгав. – Я слышала, что Крайллах пал от руки врагов из его собственного кабала. Значит, он был слаб и не мог удержать под контролем своих же прислужников.
Огромные, как окна, темные глаза осмотрели Кселиан. Они были полны бессмертной мудрости и безграничного зла.
– Слаб? Возможно, и так, – прогрохотал голос тирана, – но старый Крайллах к тому же был весьма, весьма осторожен. Гибель такого аристократа – случай очень редкий. Он был не такой, как вы, юнцы, которые остаются на вершине за счет удачи и быстрого клинка. Должен сказать, что я даже слегка тронут этой потерей, – при этих словах подобное скале лицо прорезала жуткая усмешка. – Но лишь слегка, – добавил он.
– Зачем вообще заботить себя этим происшествием, великий тиран? – крикнула в ответ Кселиан, не желая поддаваться на уловки Векта. – Твои законы соблюдены. Крайллах не смог защитить себя и свое положение, за что и поплатился. Я не принимала в этом участия, но я восхищена теми, кто свершил убийство, и без промедления наделила бы их местом в своем кабале. Они бы не нашли в Клинках Желания ни мягкотелости, ни слабости.
– Хорошая речь, Кселиан. Я рад, что ты ценишь справедливость моих законов и приносимые ими блага. Думаю, мне надо продлить свое присутствие здесь, чтобы я мог полностью оценить твою верность и силу, посмотрев на них поближе. Наблюдать за твоей работой – сущий восторг, и я уверен, что ты меня не разочаруешь.
С этими словами лик тирана мигнул, исчез и больше не возвращался. С тех пор зиккурат висел над ареной, как мрачный часовой, в вечном безмолвии наблюдая за играми и кровопролитием. Ее немного злило подозрение, что внимание тирана, вероятно, было одной из причин ее нынешней известности, но она была намерена демонстративно игнорировать его. Планы Кселиан было не так-то просто разгадать, и она воспринимала гнетущее присутствие зиккурата как признак того, что Вект, скорее всего, знает очень немногое.
Кселиан вернулась внутрь и пошла извилистыми путями, углубляясь в недра тренировочных уровней. Она назвала новое учебное помещение «терновым венцом», ибо основной его частью было кольцо, сплетенное из множества сорокаметровых шипов с тончайшими остриями. Чтобы сражаться внутри кольца или на нем, требовалось невероятное владение собой и умение держать равновесие, так как любая ошибка рядом с этой массой острых отростков и заточенных лезвий многого бы стоила для недостаточно проворного бойца. Упражнение само по себе выглядело воодушевляющим, но его можно было еще и улучшить устройствами, изменяющими гравитацию и испускающими волны давления. Кселиан надеялась как-нибудь позже создать более крупную версию «тернового венца» и использовать на арене, хотя тот был слишком опасен для большинства рабских видов, чтобы быть практичным. И все же бесполезные попытки устоять на острых шипах могли, по крайней мере, поразвлечь зрителей, особенно в комбинации с хищниками, достаточно ловкими, чтобы их преследовать – возможно, ур-гулями или локсатлями…
Она окинула критическим взглядом дюжину ведьм, собравшихся перед ней. Все воительницы были облачены в половинчатые, а то и еще более легкие доспехи, хотя ни одна из них не дошла до того, чтоб прийти одетой лишь в воздух. Все обладали тонкой грацией, дарованной лишь эльдаркам, беспрестанно тренировавшимся с самого рождения, и могли бы бежать по остриям копий или танцевать на лезвии меча – и это Кселиан как раз собиралась проверить. Это были ее избранные, ее гекатрикс, острейшие из клинков под ее командованием. Раньше среди них стояла бы Аэз’ашья, зеница ока Кселиан, но интриги Иллитиана отняли ее у Клинков Желания.
Перед ними парил «терновый венец», сто метров в ширину, занимающий все тренировочное пространство практически от стены до стены. Он медленно вращался гипнотическим кружевом из острых граней и игольчатых шипов. Пульсация огромного колеса заполняла воздух, подобно неумолчному биению великанского сердца. Ведьмы встали на легкие гравитационные платформы, поднялись к верхнему краю венца и шагнули на движущуюся поверхность из тускло поблескивающих лезвий. Архонт посмотрела вокруг и подняла голос, чтобы заглушить тихий шелест шипов, рассекающих воздух.
– До первой крови, – Кселиан неожиданно обнаружила, что слово приносит огромное наслаждение. Через секунду она справилась с собой и добавила: – Начинаем.
Ведьмы сорвались с места и помчались по венцу размытыми от скорости пятнами, в которых можно было разглядеть только мелькающие руки и ноги. По неписаным правилам схватки каждая сражалась сама за себя, но более слабые бойцы вступали во временные союзы, чтобы победить сильнейших. Кселиан вскоре окружили три ведьмы и стали пробовать ее оборону. Она быстрыми уверенными шагами побежала по клинку, на котором стояла, и перепрыгнула на другой, скользящий мимо в пяти метрах от нее, как бы призывая противниц повторить этот подвиг.
Первая ведьма, которая попыталась броситься за ней, попала на ножи архонта и соскользнула вниз, в лабиринт заточенного металла, где ее короткое болезненное путешествие завершилось на острие торчащего вверх шипа. Другие двое передумали прыгать и побежали назад, чтобы найти более надежный путь.