— Кажется, ваше время вышло, господа, — сказал я. — Пора и вам утекать.
Нау испуганно вскочила с матраса. Подбежав ко мне, поклонилась. После долгой разлуки славная жена должна произнести традиционное приветствие, упомянув, как истосковалась по любимому мужу. Вместо этого Нау пробормотала:
— Гости скоро уйдут.
— Дай-ка я их провожу, — сказал я, и вытянул руку с молниями.
Морщась от разрядов, Нау опустила мою руку:
— Гости сами найдут выход.
— Лучше бы они забыли сюда вход, — буркнул я.
Впрочем, служители Всенаправленного догадались, в каком направлении им двигаться. Спешно поклонившись мне, разбежались, как преступники во время облавы небесной стражи.
Пока меня не было, сад изменился. У пруда стояла закрытая тканью статуя. Подняв край покрывала, убедился, что статуя изображала шестирукого бородача с искажённым злостью лицом — Всенаправленный Ветер Мовах собственной персоной. У его подножия видна полузасохшая кровь жертвоприношения. Я всё ещё надеялся, что не человеческого.
Будто одной алтарной комнаты им мало! Ещё и в саду устроили культовое место.
— На моё золото воздвигла идолище поганое?
— Ты хочешь, чтобы я снова зарабатывала своё золото? — дерзко отозвалась Нау и задёрнула покрывало статуи.
Вместо ответа я схватил её за шею, пригнул и сказал:
— Я много дней провёл в низком царстве, милая жена.
— Как же я рада, что ты вернулся, — прохрипела Нау. — Разлука была невыносимой.
— Я думал о тебе.
— Понимаю. Позволь позвать челядинца, чтобы он подготовил ложе…
— Нет времени.
Расправив крылья, подхватил Нау и влетел с нею в первое попавшееся окно какой-то комнаты моего дворца.
✦ ✦ ✦
Акт супружеской верности получился весьма интенсивным, но при этом затянутым, как филлерный эпизод аниме сериала. Я был груб, жесток и безжалостен.
Сначала Нау терпела, потом ныла, потом рыдала и пробовала уползти, но я хватал её за ногу и тащил обратно на пол. Наше занятие любовью напоминало многократное изнасилование, которое в финальное его части начало нравиться Нау.
Утирая слёзы и радостно всхлипывая, она прижалась ко мне, не желая отпускать.
— Ну, всё, всё, — сказал я, отцепляя её руки от своих запястий. — Мне пора на войну.
— Нет, — замотала Нау головой. От её мокрых волос разлетелись капельки пота. — Я не хочу, чтобы тебя убили.
— У небесных воинов говорят: «Завернулся в покрывало смерти».
— Тем более не хочу.
— Милая жена, уверяю — в ближайшие десять поколений я не рассчитываю заворачиваться.
— Ветры Всенаправленного дуют во все стороны разом. Один из них всегда несёт смерть.
— Да что же ваш Мовах злой такой? Это потому что у него последователей нет?
— Мовах не злой и не добрый, он — весь и всё. Смирись с этим.
Я собрал разбросанные по полу доспехи. Кинул Нау ворох разорванных на лоскуты тканей, недавно бывших её халатом.
Глядя на её прекрасные бёдра с красными следами от моих пальцев, я проникся к Нау чем-то вроде любви.
— Обещаю, что не умру, — серьёзно сказал я.
Прикрывшись обрывками, Нау сказала:
— Подожди в спальне Ваена. Я скоро вернусь. У меня есть кое-что для тебя.
Надевать все доспехи лень. Поэтому я сложил их в кучу на покрывале и завязал его узлом. С этим тюком, словно изгнанник, я покинул комнату.
✦ ✦ ✦
Спальня маленького Ваена больше, чем жилище Танэ Пахау в Восьмом Кольце, включая двор подлеца-соседа. Через овальные окна рвался солнечный свет, рисуя на устеленном коврами полу жёлтые пятна. Деревца ман-ги росли из круглых углублений в полу. Их ветки шелестели на ветру из окон.
Колыбель младенца, похожая на Молниеносный Сокол, стояла у стены, выложенной разноцветной мозаикой. В некоторые плитки встроены маленькие фонари, ночью они давали интересное цветное освещение. Правда, мне оно напоминало отблески старого диско-шара, который вывешивали в спортзале транспортного колледжа во время дискотек. Под колыбелью раскинулась большая, утопленная в пол клумба с травой и цветами.
Ваен заметно вырос. Взгляд его приобрёл осмысленность. Он сидел в колыбели, что-то гукал, вертел головой и пытался ухватить меня за палец. На руках и ногах младенца деревянные браслеты, озарённые священниками Моваха. Подозреваю, пока меня не было, мама наряжала Ваена в остроконечную шапку.
Колыбель обвешана связками украшений, но не из драгоценных камней и металлов, а из дерева. Неужели священники Моваха так бедны? (Внутренний Голос напомнил, что деревца ман-ги — один из символов Моваха, так как их ветки росли во всех направлениях).