Пока я занимался диагностикой организма, волки решились напасть. Первый прыгнул со спины. Прыжок я почувствовал, и в тот же момент и так двигавшиеся в замедленном темпе серые вообще замерли. Хотя, наверное, правильнее будет сказать, что они-то как раз двигались с нормальной скоростью, а вот мое тело значительно ускорилось вместе с восприятием. Хм… Похоже, я знаю, в кого меня превратили. Вот сейчас и проверим, насколько я прав.
Слегка сдвинувшись в сторону, пропустив волка мимо и дождавшись, пока он окажется достаточно близко, я ударил в его череп кулаком.
Да-а-а… Это я погорячился. Мой кулак, почти не встречая сопротивления, прошел насквозь; ощущение было таким, как будто ударил со всей дури в кремовый торт, эффект получился примерно тот же. Осколки черепа, смешанные с кровью и мозгом волка, оросили весь овраг, забрызгав и без того не блиставшее чистотой мое новое тело.
— Ну хоть что-то хорошее в том, что одежды нет, — пробормотал я себе под нос, при этом отметив, что голос изменился, стал выше и приобрел металлические нотки.
Хвостатые мой оптимизм не разделили и бросились на меня уже всей стаей; а может, это они еще тогда бросились, просто для меня время тянулось иначе. В общем, дальше я уже был осторожен; оказывается, на тех скоростях, на которых я двигался, можно было черепа даже пальцами проламывать, да и просто физически я мог кости ломать, как карандаши. Правда, пока я экспериментировал, меня все же достали, но волчьи клыки только немного сдирали верхний слой кожи и почти не доставляли неудобств.
Отпускать я никого не стал и всех соответственно убил, заодно и крови хлебнул. Догадка подтвердилась — я стал вампиром. Сбылась мечта идиота, да и жажду я чувствовал с того момента, как очнулся, хотя на описанную в литературе «ЖАЖДУ» это было совсем не похоже, я просто сильно хотел пить, и кровь помогла, хотя пить все еще хотелось, но уже не так сильно. Волчья кровь, к слову, была почти безвкусной; но, когда я пил, чувствовал, как заживают ссадины и царапины, а резервы магической энергии потихоньку пополняются, правда, очень медленно. Пребывание в качестве духа, безусловно, пошло мне на пользу, теперь видеть и чувствовать магическую энергию я мог так же легко и естественно, как дышать. К сожалению, по ощущениям, мои резервы магической энергии совершенно пусты; похоже, перестройка организма поглотила все, что только можно. И мне, видимо, очень повезло, что сейчас ночь, днем я бы не то что перебить, даже отбиться от этой стаи скорее всего не смог бы. Если, конечно, сказки про светобоязнь вампиров не врут.
Осматривать трупы караванщиков я не стал, все равно бессмысленно, они так же, как и я, были раздеты догола, не говоря уже о сохранности каких-то иных вещей.
Прекрасно видя в темноте, найти лагерь разбойников было несложно, да и бег по ночному лесу был очень приятен.
Что могут обычные люди ночью в лесу против вампира? Пусть он и скороспелый и его никто никогда не учил диверсионной работе?
Ответ: ничего.
Часовые умерли, даже не заметив этого, потом та же участь постигла и остальной лагерь. Тут я обнаружил еще одну особенность организма — передвижение в ускоренном темпе. Или это можно назвать «боевой режим»? Хм, не знаю. Судя по тем описаниям, которые я читал, у меня не хватает отросших когтей, да и тело не претерпело никаких изменений. Так что либо книги врали, либо я принадлежу к виду, который не трансформирует свое тело в бою; а может, я просто еще не умею этого делать. Но не суть важно.
Так вот, использование увеличенной скорости требовало много энергии, причем не магической или жизненной в чистом виде, а скорее физической — не знаю, как выразиться точнее. Тело едва не отказалось слушаться, усталость навалилась просто непереносимым грузом, и я самым глупым образом упал. Я-то, дурак, в этом темпе от оврага, где проснулся, до самого лагеря бежал и, похоже, серьезно подорвал свои физические возможности. К счастью, разбойник, которого я убил, был рядом. А что должен делать вампир при истощении? Правильно, выпить крови. Вот я и выпил. Уже на третьем глотке руки перестали конвульсивно дергаться, и я мог управлять ими без особого напряжения воли; да и жажда, которую я все еще ощущал, наконец полностью прошла.