Пока я летел, мой взгляд упал на доску игры «Двенадцать Озарений», которая лежала рядом с охранником. В моей памяти моментально возникла вся теория игры. Я вдруг полностью понял не только её смысл, но и даже некоторые выигрышные стратегии.
И это нестерпимое знание жгло меня изнутри. А тысячи голосов кинулись объяснять мне все разветвления всех игровых вариантов, которые я когда-либо видел. Но этим они не ограничились. Разбившись на пары, начали плодить и множить свои собственные варианты.
Мадхури Саран предупреждала, что без нагрузки на мозг «Ясность Мышления» начнёт цепляться мыслями за каждую мелочь и ерунду. Поэтому сие озарение использовали в основном для быстрой учёбы.
А Реоа Ронгоа предупредила, что у повышенной умственной деятельности будут свои побочные эффекты, которые я замечу не сразу. «Если у тебя вообще останется ум, чтобы замечать что-либо», — загадочно добавила она.
Голоса принялись дискутировать о той позиции в «Двенадцати Озарениях», когда на доске сталкиваются фигуры двух одинаковых предназначений с одинаковыми ступенями одних и тех же озарений, и как эту позицию решать, на основе положения других фигур. Квадриллион вариантов, которые нужно продумать, отвлекли Голоса. Мне стало чуть легче.
Кое-как я долетел до кустов и рухнул с довольно большой высоты. Летать, находясь под воздействием «Ясности Мышления» было ещё той задачей…
Без увеличенной нагрузки, это озарение отупляло, а не помогало мыслить.
Спорившие над игровыми комбинациями Голоса так размножились, что мне показалось, что я бреду сквозь лес из этих версий и вариантов.
Миновав недостроенный дворец Реоа и её будущего мужа, я вывалился на площадь Целителей. Я будто стал фигурой из игры и начал двигаться по плиткам площади, а Голоса помогали мне высчитывать ходы, согласно всем возможным вариантам броска игральных граней, использующихся вместо игральных костей.
✦ ✦ ✦
На половине пути к месту для приземления акрабов дорогу мне перегородила Акана Ситт. Даже не перегородила, а каким-то непостижимым образом вывалилась из пустоты. С испуганным удивлением она отступила от меня:
— Почему… — но тут же поправилась: — О, привет, Самиран, какая неожиданная встреча!
Вопрос она не договорила, но я понял, что она попыталась применить ко мне свои обманы, чтобы сокрыть своё присутствие, но они разбились о «Ясность Мышления».
— Что ты тут делаешь? — успела она спросить первой.
— Размышляю об игровых позициях «Двенадцати Озарений», — отозвался я. — А вот что ты тут делаешь — вопрос поважнее. И зачем пытаешься обмануть меня?
— Привычка, — с деланной улыбкой ответила она. — Оттачиваю свои озарения.
— Разве ты забыла, что я обещал убить тебя, если снова применишь ко мне эту гадость?
— Это угроза? — нахмурилась Акана. — Или вызов на поединок?
— Тогда была угрозой. Теперь…
Но договорить я не смог. На меня навалилась такая схема игры, что я даже пискнул от мыслительной натуги и чуть не упал.
Акана насмешливо сказала:
— Если не умеешь жить с «Ясностью Мышления», то зачем продолжаешь использовать? Развей озарение, пока не рехнулся окончательно.
Я кое-как, по какой-то сложной траектории, обошёл Акану:
— Это моё дело. Когда захочу, тогда развею.
— До свидания, Самиран, — сказала Акана.
— Ага. Прощай. Но завтра я скажу Мадже, чтобы внесла порицание в твой знак воинской принадлежности.
— За что? За то, что мы случайно встретились?
Сформулировать ответ я не смог, так как Голоса перешли на обсуждение вариантов всех вариантов тех ста шести миллиардов и восемнадцати миллионов подвариантов игры, которые уже прозвучали.
Когда я добрался до места приземления, то не сразу сообразил, что мне, собственно, тут надо? «Ясность Мышления» затуманила сознание, как тяжёлый наркотик. Погонщик акраба несколько раз спросил меня: «Куда летим, молодой господин?»
Смысл его вопроса еле пробился сквозь лес смыслов игровых комбинаций. Я сел на скамью и продолжил тупо смотреть по сторонам: всюду была игра.
Наконец выдавил:
— Восьмое Кольцо…
— Восьмое Кольцо большое, — ответил возница.
— Там дом…
— И домов там много, да.
— Я живу там.
— Все где-то живут, молодой господин. Поточнее бы.
Я не смог назвать точный адрес. Но мог бы перечислить все двенадцать выигрышных игровых стратегий за фигурку небесного воина. И все подварианты этих стратегий при всех комбинациях игральных граней. И равнялось это число двенадцати, возведённому в двенадцатую степень. То есть, Восемь триллионов девятьсот шестнадцать миллиардов сто миллионов…
Тут раздался писклявый голос Реоа Ронгоа:
— Подвинься, Самиран. Так и знала, что «Ясность Мышления» раздавит твой куцый ум.
Она села рядом и назвала точный адрес. Я с благодарностью склонился через борт акраба и меня начало страшно тошнить. Совсем как в тот раз, когда я впервые изучил узоры озарений. Я облевал весь позолоченный борт акраба.
— За это, молодой господин, придётся платить дважды, — заметил возница.
В ответ я промычал, и меня снова вырвало.
— Теперь уже трижды.
✦ ✦ ✦
— Почему ты ещё не развеял «Ясность Мышления»? — тревожно спросила Реоа.
— Мне надо…
— Как бы тебе не сойти с ума. Такое бывает с глупцами.
— Двенадцать в двенадцатой степени, — ответил я.
— Что это значит?
— Я могу посчитать двенадцать в двенадцатой степени, — обречённо повторил я.
— Я не знаю, что такое «степень», Самиран. Это что-то из числовой науки? Я не сильна в ней.
— Самое страшное, Реоа, что я тоже не знаю, как считаются степени. Но могу посчитать. Даже в тринадцатой могу.
— Почему ты ещё не развеял озарение? — повторила Реоа. — Оно разрушает твой жалкий ум. Я могу погрузить тебя в «Облако Тьмы». Голоса «Ясности Мышления» заглохнут наполовину.
Я схватился за тощее плечико девушки:
— Нет, нет! Мне надо… Я должен донести свои знания.
Реоа сбросила мою руку с плеча:
— Я долго терпела твои выходки и давала вопросы на все твои ответы. Настало время отвечать и тебе. Я догадываюсь, зачем тебе знания Каро Ронгоа о демонических одержимостях.
— Раз догадываешься, то какой ещё ответ тебе нужен? О, Создатели… теперь я могу в четырнадцатой степени…
— Я требую, чтобы ты признался сам. После того, как ты использовал мою дружбу и… любовь… это меньшее, что ты должен сделать.
— Ты сейчас всё узнаешь. Главное, не трогай меня, дай дотащить знания до…
После этого меня обступила непроницаемая стена чисел, я даже перестал понимать, в какую степень размножившиеся до бесконечности Голоса возвели несчастное число двенадцать на этот раз.
…
— …как вы только согласились на это? — сказала Реоа кому-то. — Самиран теперь может навсегда остаться не в себе. Вы же мать…
— Помолчи, уважаемая госпожа, — ответила ей мама Самирана. — Сейчас мы вернём его в сознание.
Я открыл глаза.
Я сидел на полу в одной из комнат своего дома в Восьмом Кольце. Напротив меня стояло четыре скрижали на простых деревянных подставках.
— Уцелела ли твоя «Ясность Мышления»? — спросила мама Самирана и сопроводила вопрос ударом ладонью по моей щеке.
— Бить-то зачем? — спросил я. — Лучше дайте воды.
На меня обрушился поток ледяной воды. Это постарался старец Танэ Пахау, нависший надо мной с ведром:
— Так ты скорее в себя придёшь.
Я проверил озарение.
— Не развеялось.
— Тогда иди к скрижалям, — потребовала мама Самирана и дёрнула меня за руку.
Внутренние Голоса, отключившиеся вместе с моим сознанием, тоже начали пробуждаться. Я с ужасом чуял, как они множились и множились, начиная очередную какофонию. Назвать всё это «Ясностью Мышления» мог только кто-то с тяжёлым и очень чёрным чувством юмора.