Подумал: «А почему она не надела на протез сандалию, чтобы не стучать?»
— Что ты делаешь? — с любопытством спросила Лоуа.
— Нанизываю мясо. — Я потряс шампуром, разбрызгивая маринад и кровь из порезанной ладони. — Щас ещё жарить будем, угли лучший жар дают.
— Не могу больше есть. Я бы полежала, как твой дедушка.
— Ну, тогда лежи. Там в кустах ман-ги ещё много места.
Лоуа засмеялась:
— Нет, я бы хотела поспать на постели.
Хм, если Лоуа решила по пьяни возлежать со мной, то надо бы намекнуть ей, что такие отношения между старшим и подчинённым недопустимы.
Или допустимы?
«Нежелательны», — пояснил Внутренний Голос.
Вот — нежелательны! Лишь бы Лоуа не решила, что я отказываюсь из-за её протеза.
— Погоди спать, — сказал я. — Расскажи что-нибудь о своей семье.
— Зачем? — удивилась Лоуа.
— Кому принадлежит имя Оаху, твоей матери или отцу?
Лоуа замялась:
— Ты догадался?
— Конечно, — уверенно ответил я, совершенно не догадываясь, о чём речь.
— Я не хотела тебе говорить…
— А вот это ты зря. — Я пригрозил шампуром. — Говори.
— Но зачем, раз ты уже всё знаешь? Теперь ты меня выгонишь из отряда?
— Смотря, что ты скажешь.
— Но что ещё тебе надо знать?
— Всё как есть.
— По маме я принадлежу роду Кохуру. Вот и всё. Мне больше нечего скрывать.
— Кохуру? Предсказатель не ошибся!
— Какой предсказатель? Не понимаю…
— Почему ты не носишь знатное имя?
— Мой отец происходил из воинской семьи Оаху. В родовой войне Зелдан и Гаруджа Оаху участвовали на стороне рода Зелдан.
— И проиграли?
— Род Зелдан уцелел, но некоторые их союзники были уничтожены и рассеяны. Оаху одни из них…
Я смутно помнил о войне родов акрабостроителей. Голос напомнил мне что-то из истории, но я не стал вслушиваться.
— Эта война закончилась задолго до моего рождения. Но с тех пор у семьи Оаху не получалось вернуться на Путь воинов. Так мы стали водителями небесных домов. Иногда — боевых акрабов.
— Тоже своего рода воины, — сказал я. — Но как тут затесались Кохуру?
— Всё просто: мать и отец влюбились ещё в Доме Опыта.
— И твоя мама вышла замуж за какого-то там Оаху вопреки воле старших Кохуру? — спросил я.
— Да. За это ей запретили называться Кохуру и передавать славное имя детям. Когда я выросла, мама уговорила старших взять меня в отряд Вишала. За хорошую службу водителем меня обещали наградить именем Кохуру. Но потом ты убил мой небесный дом и мою возможность обрести славное имя.
Ясненько. Лоуа и есть та женщина из рода Кохуру, с которой я должен был возлежать, согласно сну прорицателя? Конечно! Это же очевидно.
— Ты всё ещё хочешь это самое… спать? — спросил я.
— Никогда не пила так много вкусного вина. В сон тянет.
Я отложил шампур:
— Пошли, покажу тебе мою комнату. Там можно возлежать… то есть полежать.
Шагая позади Лоуа, смотрел на её спину. Не представляю, как заниматься сексом с инвалидкой? Денис Лавров видел аниме, где такое было главной фишкой сюжета. Ещё там были тентакли…
— Ты тут спишь? — спросила Лоуа, обводя взором комнату. — Давно хотела посмотреть, как ты живёшь.
— И что такого интересного в моём жилище?
— Хочу уехать от родителей и жить сама. Как ты. Ну, быть может, возьму пару слуг. Но у меня не хватает золотых граней. Да и родители против…
Равноправие полов в дивианском обществе было более равноправным относительно мужчин. Девушки, особенно из благополучных семей, не могли просто взять и уйти жить самостоятельно. Парни могли, а девушки обычно уходили за мужьями. Поэтому Нау, которая жила сама по себе, так гордилась своим положением.
Я сообразил, что Лоуа, быть может, не собиралась возлежать со мной, а на самом деле интересовалась бытом молодого холостяка.
— Ну, вот так я живу. Гляди.
— Мне казалось, что первый отряда должен жить в доме побольше.
— Я работаю над этим. Хотя зачем мне дом, раз мы ночуем в казарме?
— И Восьмое Кольцо — это ужасно, — заявила Лоуа, выходя в центр комнаты. — Я бы не смогла тут жить. Я мельком видела вашего соседа, так он показал мне неприличный жест.
— Да, мои соседи — бесславные люди. Прямо скажем — грязь из-под ногтей. Ещё и дрова воруют.
Лоуа проковыляла к большим сундукам с одеждой, поверх которых стояли сундучки поменьше. Среди них выделялся ларец недружественного дара со стеклянным и деревянным фаллосами, которые мне прислали Кохуру.
— «ПОМНИ», — прочитала Лоуа иероглиф на крыше. — Что это значит?
Я не успел крикнуть: «Не трогай!», как девушка раскрыла ларец и сконфуженно ойкнула. Захлопнув крышку, спросила:
— Зачем тебе эти… изваяния? Неужели ты один из тех, кто любит трогать мужские…
— Нет! Нет! — яростно закричал я. — Это не моё. Это вообще принадлежит господину Пахау.
— Ой! — ещё сильнее сконфузилась Лоуа. — А ему зачем? Такой почтенный старец…
— Это всё сложно!
— Очень. Я, пожалуй, пойду.
Быстрее обычного Лоуа поковыляла из комнаты, на ходу надевая маску, скрывая лицо, красное от стыда за меня.
Я сел на сундук и… расхохотался. Потом крикнул ей вслед:
— Мы только что испортили один очень хороший пророческий сон!
✦ ✦ ✦
Я просидел в комнате минут пять, пытаясь унять смех.
Камни пола задрожали под моими ногами. Я в удивлении отскочил: неужели — землетрясение? То есть — твердетрясение?
Когда каменный пол вспучился горкой, я всё понял.
Сложив руки на груди, ждал, когда из растянутого, словно резинового пола вылупилась голова Аканы Ситт. Затем показались покрытые пылью плечи, за ними — руки. Акана напоминала зомби, застрявшего в могиле.
— Теперь я знаю, что под землёй ты тоже можешь ходить.
Размахивая руками и выплёвывая пыль, Акана хрипло проревела:
— Помоги!
Я протянул руки и помог ей выбраться из покачивающегося, как желе, пятна в полу. Выбравшись на поверхность, Акана некоторое время сидела, кашляя и отхаркиваясь.
Снова сложив руки на груди, я сказал:
— Знаешь, а в моём доме есть обычный вход.
— Я не хочу… чтобы меня увидели у тебя.
— Тебе настолько стыдно находиться в моём бедном жилище, что готова ползти сюда под землёй, как червяк?
— Ты смеёшься, но сейчас тебе будет не до смеха.
— Если ты снова признаешься, что обманывала мой Взор и Голос, но я всё забыл, как тогда, под лестницей во дворце Ач-Чи, то предупреждаю: я не забыл о своём обещании убить за такие шутки.
Акана перестал харкаться.
— Слушай меня, — резко сказала она. — Если хочешь спасти свою мать, то спеши в её дом.
— От чего спасти?
— От смерти.
— А что с ней?
— Сегодня, прямо сейчас, наёмники готовятся атаковать дома всех старших рода Саран, Мадхури в том числе.
— Зачем? Кто их нанял?
— Те-Танга возобновили родовую войну. Сегодня же её и завершат, уничтожив дворец рода Саран и дома всех старших.
Красные от пыли глаза Аканы слезились, по ним не угадать — врёт она или нет?
— А откуда ты узнала о нападении?
— Тебе важно?
— Вдруг ты снова обманываешь мой Взор и Голос.
— Раскрыв тебе чужую тайну, я рискую своим положением в роде Ситт.
— Это не ответ на мой вопрос. Откуда ты знаешь о замыслах Те-Танга?
— Самиран, я отпрыск рода разведчиков. Мы умеем ходить сквозь стены и землю. Мы умеем обманывать Взор так, что нас не видят, даже когда смотрят на нас в упор. Мы знаем много чужих тайн.
— Вы молодцы. Но это всё ещё не ответ на мой вопрос. Откуда ты узнала о нападении?
— Поступай как знаешь. Но я не вру. Сегодня тот день, когда род Саран рассеется и умрёт на Всеобщем Пути. Спаси хотя бы свою мать.
— А меня наёмники убить не хотят?
— Ты не старший. Кроме того, ты челядинец Патунга.
— Не челядинец, а первый в отряде!