Александр Филиппович вспылил и на его лице выступил красный цвет.
– Да что ты такое говоришь? Как ты смеешь так себя вести со мной? – Такой сильной реакции невозможно было ожидать, однако даже тот гнев, который на мгновенье отразился в глазах, не смог заставить потерять лицо.
– Марш в свою комнату – Александр Филиппович указал на лестницу и жестким толчком проводил его до своего места.
Друзья, видевшие такую неприятную ситуацию, почувствовали себя неловко и сразу разошлись по комнатам. Они знали, что нельзя перечить старшим, иначе те оставят их без обеда и вечернего покоя. Андрей, переплетая ноги, шёл наверх, и еле заметная слеза катилась по его щеке. Он зашёл в свою тёмную обитель, в которой ему всегда было одиноко и, лёжа в кровати, начал
перебирать воспоминания из сегодняшнего дня, которые вдруг медленно слепились в крепкий сон.
Глава 4
Солнце скрылось за горизонт, и месяц показал свой холодный лик. Загорелись звёзды и лес, мелькающий на скорости. Он слился в чёрную мохнатую массу, похожую на бороду.
Я обратился к Джону, желая продолжить начавшийся диалог.
– Так что ты там говорил про руку? – Снова спросил я, желая хоть как-то разбавить вечное непонимание.
– Посмотри на свою руку! Ты видишь линии?
– Нет на ней линий! Разве что одна. – Добавил я, осмотрев свою ладонь, на которую падал оранжевый оттенок заката вперемешку с морским цветом неба. На моей ладони и правда была только одна линия.
– Как ты думаешь, почему так?
– Наверное…– Призадумался я.– Так у всех. Мы же с тобой люди. У нас с тобой одна жизнь и одна реальность, чего же более?
– Вот именно.… У нас с тобой есть реальность, только у каждого она всё равно своя.
– Это ещё почему? Бывает иначе?
– Каждый видит по-своему. И каждый создан только для своей реальности. … В этом его жизнь.… Понимаешь? Поэтому у нас с тобой ровно по одной линии на ладони.
– А у всех так?
Немного помолчав, Джон ответил:
– В этом поезде у всех так. Линии на двух руках одни и те же, но между пассажирами разные…
Я взял за руку Джона и посмотрел на его ладонь. Странное дело – Подумал я. Линии у нас с тобой разные, но у каждого по одной.
– Почему так? – Я поглядел на него с абсолютным непониманием происходящего.
– Ты лучше спроси, куда мы едем?
– До последней мили, конечно. Это же очевидно. Последний этап от посылки к получателю. «Мы приедем, и нас примут в жизнь почти как посылку, только людей» – Так, по крайней мере, ещё думал я…. Но ты так и не ответил на вопрос. Почему только по одной?
– Каждый живёт в своём пути и каждый видит то, что хочет – Побуждающим тоном он продолжал. – А вот представь, вдруг она одна только у тебя.
– Как это так? А у тебя тоже одна реальность и линия пути тоже одна… Ты же сам только что сказал, что тут у всех по одной… – Я удивлённо посмотрел на Джона.
– Да. В этом мы с тобой равны. Только я знаю больше…
– Что же ты знаешь?
– Я и Ты – это только версии одного человека…
– Как это одного? – Недоумевая, я начал обрывать на половине фразы.
– Ты и есть один исход событий, я другой. Линии на нашей руке именно об этом говорят.
– Но, как же мы едем в одном поезде, раз мы и есть линии жизни на руке.
– Ты не понял. Мы не сами линии, мы версии, что ездят в поезде по рельсам.
Пока мы едем, мы два возможных исхода событий и значит, что мы когда-нибудь с тобой будем в жизни машиниста. У него не одна линия, у него их много. Наша линия есть наше предназначение. Мы – исход событий у главного человека в нашей реальности.
– А как же люди, что вокруг?– Я окинул рукой других пассажиров поезда текущей жизни.
Тут колёса застучали сильнее и звуки из спящих превратились в просящие и громкие.
– Они тоже проекции… Другие версии жизни… Возможные исходы событий.
После этих слов лишь часть моей реальности начала проясняться. Я не мог поверить своим глазам, глядя на тех людей, что лишь взором и пониманием отличались. Они такие же, как и я, и их имена, их мысли, чувства, жесты руками или мотание головой, медленные или быстрые шаги, всё то же самое, только я никогда не был ими. Они совсем не я. Они исходы событий в своих версиях, в своём пути, и в этом заключается их жизнь. Их путь по линии.