– Подождите, я скоро, – пробормотал он, не открывая глаз. – В его руке появился стакан сока, неотличимый от настоящего, – холодный, чуть запотевший, скользкий на ощупь.
– Послушай, – задумчиво сказал агент. – А что это Корда на тебя взъелся?
– Корда? Вот уж с кем у меня не было никаких трений!
– Так ведь и я про то же. А последнее время он говорит какие-то странные вещи. Насчет сократить твою штатную единицу, а все обязанности передать Филиппу,
– Бред, да и только. У меня такая нагрузка, что никакой совместитель…
– Тише, тише, не кипятись, – остановил его Филипп. – Я тут ни сном ни духом. Мне твоя работа не нужна, со своей бы справиться, и то б слава Богу.
– Оно конечно… – без большого доверия согласился чиновник. – А за что Корда на меня бочку катит? Что он там про меня наплел?
– Не знаю. И не смотри на меня так, словно сожрать хочешь, я действительно не знаю. Филипп проинформировал меня только в самых общих чертах, он же у нас никому не доверяет, даже самому себе. Но послушай, я же вольюсь в него буквально через пару часов. Хочешь что-нибудь передать? Если очень надо, он перейдет сюда, и там уж задавай любые вопросы.
– Как-нибудь обойдемся. – Чиновник старался скрыть от агента свою ярость. – Здесь у меня и дел-то всех на день, от силы на два. Вернусь, тогда мы с ним и побеседуем,
– День-два? Ну и шустрый же ты у нас.
– Повезло. Мамаша Грегорьяна снабдила меня уймой информации. В частности, я получил старый дневник этого героя, полный имен и адресов.
На самом деле тетрадку заполняли оккультные диаграммы и описания магических ритуалов. Чиновник внутренне содрогнулся, вспомнив страницы, изрисованные бесконечными чашами, кинжалами и гадюками и прочей ересью, тоскливой, как… да тут и сравнения-то не подберешь. Если не считать общего представления о характере Грегорьяна, о его детской мании величин, единственной ниточкой среди всей этой мистической белиберды было упоминание, и неоднократное, о мадам Кампаспе.
Но Филиппа мы лучше обманем – так, на всякий пожарный случай.
– Вот и ладушки, – неопределенно откликнулся Филипп. Он взглянул на свою руку и покрутил в одному ему видимом стакане воображаемую жидкость. – Интересно, почему это фруктовый сок, полученный по проводам, никогда не бывает таким же вкусным, как настоящий?
– По проводам тебе передают вкус, аромат и больше ничего. Ты не чувствуешь реакции организма на выпитое – на сахар, мало ли еще на что. – На лице Филиппа застыло туповатое непонимание, – Ну, это вроде как с пивом по проводам – вкус есть, а трезвый как стеклышко. Просто в случае яблочного сока разница не столь ярко выраженная – тело чувствует, что здесь что-то не так, а сознательное восприятие отсутствует, ты не понимаешь, чего именно тебе не хватает.
– Ну, ты у нас прямо энциклопедия, – сказал Филипп.
Открыв глаза, чиновник увидел над собой лицо Чу.
– Нашла. – И снова эта опасная, диковатая улыбочка. – Идемте, это здесь, рядом.
Длинный сарай, пристроенный к задней, слепой стене гостиницы, имел всего одну дверь, узкую и обшарпанную; замок предусмотрительная сотрудница внутренней безопасности уже вскрыла.
– Мне нужен фонарь, – сказал чиновник и тут же вынул требуемое из чемоданчика. Они осторожно вошли.
На полу, засыпанном стружками и опилками, среди плотницких инструментов и беспорядочно наваленных досок стояло с десяток ящиков.
– Уезжать намылились, – сказала Чу. – Свернули свою лавочку. – Сунув руку в грубо взломанный ящик, она продемонстрировала чиновнику устричный нож, абсолютно идентичный тому, утреннему. – Приторговывают ребята археологией, как мы и думали.
Далее на свет божий появился второй устричный нож, третий, четвертый… Похожие друг на друга, как горошинки из одного стручка.
– Тут и всякое другое – керамика, копательные палки, рыболовные грузила, каждый предмет – в десятках экземпляров. А теперь, – Чу нырнула куда-то в темноту, – посмотрите на это.
Она поставила рядом с чемоданчиком чиновника другой, в точности такой же. Выданный, судя по маркировке, тем же самым оперативным отделом.
– Видите, что они придумали? Добывают где-нибудь подлинники, суют их в чемодан и заказывают копии. Подлинники возвращаются на место, и все шито-крыто. А может, вместо подлинников возвращаются копии – не думаю, чтобы это имело большое значение.
– Только для археологов – да и они, пожалуй, ничего не заметят.
– Вы узнали, откуда этот нож?
– Оригинал найден в Коббс-Крике при раскопках, – сказал чиновник. – Теперь он в драйхевен-ской экспозиции.