Но где же все-таки Сайед Сайед Рахими?
– Рахими! – неожиданно крикнул он во весь голос.
Потом принялся напевать александрийскую песенку «Забудь свою беду, присоединяйся к нам». Коньяк подхлестнул воображение: он представил себе, как будет раздевать жену Халиля, а потом жестоко надругается над ней.
Вернулся в гостиницу в полночь. Здание было погружено в сон. Выкурил сигарету в своей антикварно-обветшалой комнате и лег спать.
Проснулся с тревожным чувством пробуждения от какого-то постороннего звука. Открыл глаза. Глубокий мрак. Даже от окна не исходило никакого света. И тут услышал отрывистые постукивания в дверь. Сел на постели, напрягая слух. Осторожный, легкий стук повторился. Сабир нашарил рукой кнопку выключателя, и вспыхнула голая, без абажура, лампочка. Подошел к двери и, приоткрыв ее, увидел в проеме женскую тень. Впустив ее, быстро прикрыл дверь. Сон как рукой сняло. Некоторое время он бессмысленно таращил на нее глаза, потом в хмельной растерянности пробормотал:
– Ты?!
С наигранным удивлением она осмотрелась вокруг, словно не могла сообразить, как оказалась здесь.
– Где я? Ошиблась комнатой?
Запахнула потуже халат на полуобнаженной груди, прикусила губу, чтобы сдержать улыбку. Он притянул ее к себе, стиснул в объятиях с силой, соответствующей его долгому, мучительному воздержанию.
– А я… я жду тебя сто лет.
Так, не разжимая объятий, они подошли к кровати. По пути он выключил свет.
– Добралась без приключений?
– Да…
Она свое дело знает, а ему все равно.
– Я даже не знаю твоего имени.
– Керима[1].
Прошептал ей в самое ухо жарким шепотом:
– Наконец-то!
Итак, ты, оказывается, безрассудная натура. Не распознал я тебя – умеешь хитрить. Видно, уж чего пожелаешь, от того тебя никакая сила не свернет. Как сладостна любовь в темноте! Безумная мечта свершилась в трясине вязкого оцепенения. Рассудок плавился в костре страсти, волна пламени плыла в кромешном мраке. Наступило мгновение полного забытья, поглотившее прошлое, настоящее и будущее.
– Ах, какая ты щедрая!
– А ты?
Тонкий аромат навеял привычные воспоминания. Вот-вот послышится в ушах шум прибоя. Вздохи казались последними отзвуками прекрасно исполненной мелодии.
Открыл глаза – вокруг по-прежнему непроглядная тьма, но он уже воспринимал ее по-иному: с чувством утоленного голода и даже некоторого пресыщения.
– Есть в мире вещи, с которыми можно себя поздравить,– сказал он с певучей интонацией.
– Дай, пожалуйста, сигарету.
– А я думал, ты некурящая,– заметил он, давая ей прикурить.
– Я это делаю очень редко.
В слабом мерцанье огонька он стал разглядывать ее тело, но она задула спичку. Снова воцарился мрак, в воздухе остался легкий запах серы.
– До сих пор я чувствовал только противодействие с твоей стороны.
– Никакого противодействия. Я вообще ничего не выражала.
– А я с первого дня откровенно выражал тебе все. Она засмеялась.
– Когда я увидела тебя входящим в гостиницу десять дней назад, то сказала себе: это он.
– Ага! – победно воскликнул он.– Александрия?
– Да нет. При чем тут это? Я просто сказала себе: это – мой мужчина.
– А Александрия?
– Ты из пальца высасываешь какие-то истории.
– Серьезно?
– Ну зачем мне тебя обманывать?
– Неужели у тебя есть двойник?
– Не стоит зря терять время, а то как бы не вышла неприятность.
– Как ты сумела ускользнуть?
– Он принял снотворное и тут же заснул. Он очень устает за день.
– В одном ты разочаровала меня. Я загадал: если это та девушка из Александрии, значит, мои поиски будут успешными.
– Твоего отца?
– Да.
– А что это за история?
– Я вырос, считая своего отца мертвым. А потом мне признались, что он жив. Вот вкратце и все.
– Наверно, ради денег ищешь?
– Не только. Деньги – это еще не все. Сейчас меня больше волнует другое – хочу услышать от тебя: будешь приходить каждую ночь?