– По лицу видно, что устали, – сочувственно сказал Сави.
– Продрог, весь день на ногах. Старик улыбнулся.
– Опять вам звонила.
– Кто?
– Вам лучше знать.
Ильхам! Неуловимая, как Рахими.
– До чего же устаешь от вашего города!
– От жизни тоже устаешь,– флегматично заметил Сави.
– Ну, а что нового?
Он понял, что вопрос относиться к Рахими. Ответил на ходу, прощаясь жестом:
– Завтра буду искать его на кладбище.
11
В шесть утра он поднялся с постели. Сомкнул ли он глаза в эту ночь? Помнит только бессонницу. Хотя – минуточку! Что-то приснилось. Вроде была какая-то потасовка между ним и Керимой в присутствии дядюшки Халиля, который не обращал внимания на происходящее. Значит, все-таки он немного поспал. Холодно. Но будь мужчиной до конца, иначе какой смысл в этих позерских заявлениях, что ты преступник из преступного рода.
Включил лампу и сразу же увидел перчатку с правой руки. В замешательстве и страхе уставился на нее. Значит, выбросил дубинку с левой перчаткой, а об этой забыл. Вернулся с ней на берег, шел по Гезире, бежал за большим лимузином, переходил улицы, размахивал ею перед Сави, когда разговаривал с ним. Сабир смотрел на нее с растущим беспокойством: на ее коричневой поверхности, прямо посередине, виднелось пятно крови. Что оно тут делает? Какие еще следы оставил он за собой? Неужели провалится хорошо продуманное дело? Надо все-все проверить. Осмотреть кровать, одеяло, простыню самым тщательным образом. Но это не успокаивало. Он тревожно осматривался, а глаза ничего не видели. Зато от глаз полицейских ищеек ничего не скроешь. Решил избавиться от перчатки. Прихватил ее вместе с полотенцем и мылом и пошел в туалет. В карман пижамы сунул маленькие ножницы. Начал резать улику на кусочки и каждый из них отдельно смывал в унитаз. Один клочок обронил на пол. Подобрал и продолжил работу. Потом умыл лицо и вышел. В коридоре увидел Али Сурейкуса. Тот приветствовал его:
– Доброе утро, господин Сабир. Раненько вы сегодня встали.
Проклятье! Каким ветром тебя занесло сюда? Постоялец в 13-м номере встал необычно рано. Это единственное, что было необычным, господин офицер. Проклятье. Скверное начало, ничего не скажешь. А вытер ли он пол там, где валялся обрывок перчатки? Черт его побери, он уже в туалет прошел. «Когда я вошел туда после него, увидел пятно, похожее на кровь, возле унитаза», скажет он следователю. Сабир стоял, не сводя глаз с двери в туалет. Наконец она открылась, и Али Сурейкус вышел. Увидев Сабира, спросил:
– Что-нибудь угодно, господин Сабир?
Сабир, ничего не ответив, бросился в туалет. Осмотрел как следует пол и вернулся в комнату. Заметив, что слуга не ушел, сказал, как бы оправдываясь:
– Мыло забыл.
– Оно у вас в левой руке было,– улыбнулся Али. Вот беда! Он вымученно засмеялся и сказал:
– Вот что значит вставать спозаранок, не выспавшись. На рассвете меня разбудил какой-то шум, а потом заснуть не удалось.
Плохо, плохо начался день. Хотя преувеличивать опасность не стоит. Одеваясь, он досконально просматривал вещи. Вспомнил старого Халиля на постели, и его пробрал озноб. Попытался себя успокоить: убийства совершаются каждый день и часто безнаказанно. Уехать в Александрию? Сама мысль об этом – безумие. Одевшись, он еще раз осмотрелся – кажется, не упустил ничего. Вроде все в порядке с костюмом, а спокойствия нет. Эти псы в швах разыщут то, чего и в голову не придет. А не надеть ли другой костюм? Сдать этот в паровую чистку. Но во что его завернуть, чтобы не привлекать внимания? Не станет ли костюм объектом расследования сегодня после полудня? Стало совсем не по себе, тем более что ему хотелось бежать из гостиницы до того, как начнется расследование. Решил, что это важнее самого костюма. Бросил последний взгляд на комнату и тихо сказал:
– Не предай меня.
Вышел. Дядюшка Мухаммед Сави уже склонился в утренней молитве. Он уселся в салоне вместе с редкими постояльцами. Съел легкий завтрак. Пока ел, появился Али Сурейкус и торопливо протянул ему что-то.
– Вы это забыли, господин Сабир. Бумажник! Выпал, пока он осматривал пиджак.
– Очень тебе признателен, Али,– сказал он, давая ему десять пиастров.
– Нашел его возле ножки кровати,– пояснил слуга. Вскрываются ошибка за ошибкой. А сколько еще нераскрытых? Слепая сила раздевает тебя по частям. Она же тебя и выбросит голым, в чем мать родила. И ведь, по сути дела, твоя мать и есть подлинный убийца дядюшки Халиля. А звук, который он издал после смертельного удара, был похож на хрип его матери в последнюю ночь. И так же исчез, растворился в ночи.
Сабир заметил среди постояльцев мужчину, который улыбнулся, едва их взгляды встретились, и вдруг сообразил, что губы выдают его, они предательски шевелились, вторя его мыслям. Еще одна оплошность. Он больше не мог выносить вида опостылевшего салона и вышел на улицу, где тут же наткнулся на нищего.