— Прочь от того места, где жил.
— Но прочь можно уйти куда угодно. У вас, наверное, есть какая-то цель.
— Когда я уходил из Бельвью, то решил найти самую дальнюю точку, куда можно добраться пешком. Оказалось, это Ки-Уэст во Флориде.
— Значит, держите путь в Ки-Уэст?
— Да.
— Потрясающе! И сколько же миль вам нужно еще пройти?
— Три с лишним тысячи.
Элли задумалась.
— Я восхищаюсь вами. Наверное, многие люди мечтают, чтобы вот так пойти пешком, но ничего для этого не делают. У жизни слишком много привязок. Кто решится все оставить и уйти? Ведь у вас наверняка была работа, друзья, семья.
— Да.
— Все это было, пока вы их не покинули?
— Правильнее сказать, они меня покинули.
Элли кивнула и вдруг задала мне типичный вопрос психоаналитиков:
— Хотите об этом поговорить?
Странно, но я хотел об этом поговорить.
— Классическая история богача, превратившегося в нищего. Я считал свою жизнь состоявшейся и исключительно успешной. И менее чем за полтора месяца потерял все.
— Чем же вы занимались в своей состоявшейся и исключительно успешной жизни?
— Владел процветающим рекламным агентством в Сиэтле. Деньги не являлись самоцелью. Я делал что мне нравилось. А потом… моя жена каталась верхом, и ее сбросила лошадь. В результате — паралич нижней части туловища. Я смирился с тем, что жизнь уже не будет прежней, и тут — второй удар. Жена умерла от осложнений. А за то время, что я проводил у постели жены, мой партнер фактически украл у меня агентство. Из-за просроченных платежей у меня отобрали дом. Я потерял все. И решил уйти прочь из тех мест.
— Значит, вы ни на шаг не отходили от жены?
Я вздохнул.
— Представляю, сколько всего вы перенесли. Я вам искренне сочувствую. Наверное, это очень больно.
Я кивнул.
— А ваш партнер оказался настоящим мерзавцем. Для таких тварей в аду есть особое место.
— Я тоже про это слышал.
Мы замолчали. Невольно поднятая тема была слишком серьезной, чтобы говорить о ней с набитыми ртами.
— Достать вам напиток? — спросила Элли.
— Пожалуйста.
— В вашем путешествии есть один положительный момент. Пока вы идете, можно не ограничивать себя в еде и есть все, что понравится.
— Думаю, я сжигаю в день около пяти тысяч калорий. Наверное, столько же и в вашем знаменитом солодовом напитке.
Она улыбнулась.
— Эти порции я готовила сама. В них калорий меньше.
Я зачерпнул ложечкой и попробовал густую жидкость.
— И долго вы еще собираетесь жить в этом месте? — спросил я.
— Вообще-то, я живу не здесь, а в Пеншастине. Насчет сколько — пока не знаю. Может, год или два. Я жду.
— Чего именно?
Элли пожала плечами:
— Более выгодного предложения. А вы? Утром снова в путь?
— Собираюсь. Как называется ближайший город?
— Ливенуорт. До него около двадцати миль. Вы когда-нибудь там бывали?
— Нет.
— Он бы вам запомнился. Настоящая приманка для туристов.
— А что за приманка?
— Раньше Ливенуорт был городом сплавщиков леса. А затем лесосплав стал затухать, лесопилки закрылись. Город почти умирал. И тогда кому-то пришла спасительная идея превратить его в баварскую деревушку.
— Во что?
— В баварскую деревушку. Кусочек Германии в центре штата Вашингтон. И попробуйте доказать, что это не так. Говорят, у них самый крупный Октоберфест после Мюнхена. Жаль, что вы пропустили эти торжества.
— Не рассчитал время, — произнес я, радуясь, что этот праздник миновал.
— Во всяком случае, Ливенуорт действительно выжил. Теперь туда ездят миллионы туристов. Действительно маленький уголок Германии. Все, как игрушечное. А самая главная достопримечательность — Музей щелкунчиков. Их там пять тысяч, и вы не найдете двух одинаковых.
— Надо будет туда заглянуть, — сказал я, понимая, что меня вряд ли потянет разглядывать фигурки щелкунчиков.
— Вам понравится, — весело заверила Элли. — Как это не иронично, но ведь если бы с городом не приключилась беда, Ливенуорт не стал бы кусочком Германии. Был бы обычным городишком, похожим на тысячи других. Это доказывает, что плохие события на самом деле не являются совсем уж плохими. — Она зачерпнула новую порцию напитка. — Наверное, вы очень устали от ходьбы.
— Не то чтобы сильно, но устал. Идти через Стивенс-пасс, когда там снег, нелегко.
— Разумеется. А как ваши ноги?
— Побаливают.
— Давайте, я вам помогу.
Элли взяла меня за руку и повела к дивану.
— Садитесь, — велела она.
Я послушно сел. Элли уселась по-турецки на полу и стала развязывать шнурки моих ботинок.