– Ну что ж, если у вас есть вопросы, Рина, то задавайте. Думаю, мы сможем ответить на большинство из них, – он откинулся на спинку стула и ждал. Я думала, с чего начать, столько всего непонятного было в этом мире. Но первым с моих губ слетел самый нелепый и бесполезный вопрос, как мне показалось:
– Почему всё здесь белое?
– Хороший вопрос, – Франц продолжал размешивать чай. – Я бы даже сказал очевидный. Но ответить на него не так просто.
– Это целая философия, которую даже не каждый житель нашего города понимает, – добавил Линкок, а Рей продолжил:
– Если говорить кратко, то белый цвет символизирует идею не чистоты в плане принципов и морали, как можно подумать. Это – чистый лист. А мы, люди, которые появляемся на нём пятнами – рисуем свою судьбу, свой путь. Конечно, это своего рода аллегория. То, что невозможно увидеть глазами, но то, что действительно существует, должно быть выражено физически в реальном мире. Почему бы не сделать совершенно чистый, белый город, пустой и холодный, и наполнить его людьми в разноцветных одеждах, идущих к своей цели, даже если этой цели нет? Каждую ночь этот город становится черным, как тьма, как лист черный, зарисованный и зачерченный линиями судеб. А утром он снова бел и чист, и всё начинается с нуля. Каждый день мы пишем свою личную и общую историю, чертим свои линии.
– Да-да, рождаемся и умираем вновь, – чай Франца начал остывать и он, шумно положив ложку на блюдце, залпом выпил.
– Я бы сошла с ума всю жизнь жить среди белых стен. Как в дурдоме, – вырвалось у меня. Линкок кивнул:
– А вы думаете, почему мы постоянно воюем? Чтобы, как раз-таки, не сойти с ума.
– Не надо мрачности, капитан, – Рей строго посмотрел на него, и Линкок закусил губу. – Может быть, вы хотите спросить ещё что-нибудь?
– У меня есть ещё три вопроса. Где все остальные люди, женщины, дети? На улицах пустота. Что это за белые небоскребы на краю города? И с кем вы воюете и за что? – мне удалось собраться с мыслями и сформулировать основные интересующие меня моменты.
– Странно, что вас не интересует, когда мы вернем вас домой… – Рей задумался. – Давайте я начну с небоскребов. Они стоят не на окраине, на самом деле они занимают самое сердце. Там находится всё самое важное – архивы, лаборатории, производство, правители. В нашем мире нет стран, как у вас. Мы живем в городах, каждый из них объединяет людей вокруг себя, исходя из разных причин. Города-государства. И в каждом свои порядки, свои законы. Хотя так назвать их нельзя, скорее это просто правила, которых придерживаются все жители. Собственно приверженность каким-то определенным правилам и есть одна из причин объединения людей. А весь мир держится на том, что мы не преследуем людей из-за их расовой принадлежности, из-за их принципов и взглядов, во всяком случае до тех пор, пока выполняются правила. Мы просто воюем, чтобы не уничтожить самих себя. Когда наши представления о мире настолько расширились, что мы поняли, какой на самом деле страшной силой обладаем, тогда и было принято решение направить её в самое мирное русло.
– Убивать друг друга? – страшные вещи мне представились при упоминании силы.
– Да. Это самое мирное. Представьте себе, – Рей подался вперед и оперся руками на стол, – что вы прочли все самые лучшие книги, увидели самые лучшие картины, создали лекарства от всех болезней, победили голод, покорили космос, узнали все тайны Земли, стали почти бессмертными… И что тогда? Не это ли самая страшная сила – знания? Потеря интереса, потеря смысла. Мы знаем ответы на все вопросы. Нам не нужно вступать в брак и жить семьями, чтобы иметь потомство; нам не нужно учиться годами, чтобы получить навыки и знания. Мы ничего больше не можем открыть и ничего не можем узнать. Поэтому возвращаемся к истокам. Что всегда, тысячелетия подряд, давало стимул людям? Война. Люди заняты переделкой и разработкой оружия, составлением стратегии. Для воинов шьют одежду, готовят еду, медики лечат раны. У каждого есть дело. Никто не успевает задуматься о смыслах. Что делает человек, который потерял смысл и никак не может его найти, несмотря на все свои безграничные возможности? Он умирает. А чтобы остаться в живых, мы отказались от космоса, от технологического прогресса, от семьи. И существуем.
– И какой в этом смысл? Вы же играете в солдатики, бездумно. Разве может быть смысл в отсутствии поиска этого смысла? – мне хотелось поспорить с ним, отстоять основы своего мира, которые здесь уничтожились. Они же просто тратят своё время впустую. Ничего не делают ни для себя, ни для других. Живут, чтобы умереть. – Вы могли бы помогать другим мирам! Дать лекарства, технологии, сделать что-то хорошее.