Очнулась от тишины. Геллен подчеркнуто безразлично смотрел мимо меня. Опять плачу, что ли? Нет, вроде бы.
— Прости, что ты сказал?..
— У них хватает наглости выдвигать требования, уже названы Охотники, что могли бы представлять их интересы. Весьма занимательный список, знаешь ли… Что ты делаешь, девушка?!
— Не надо, Геллен, — Попросила, отбирая назад выхваченную из рук Охотничью сумку. — Пожалуйста, не пытайся меня остановить. Ты же знаешь, насколько это бесполезно…
— О да! — С непередаваемой яростью согласился эльф. — Я-то знаю!.. А, ну вас всех!..
Стремительность, с которой он покинул беседку, показалась странно знакомой, но, поскольку сразу не удалось вспомнить, — почему — я выбросила из головы лирические отступления. Итак, ты просила совета? Ты хотела легких дорог и простых решений?
Ответ дан. Возможно, не легкий и уж точно — не простой, но ведь никто и не обещал беззаботных дней. В жизни не так часто выпадает безоблачная погода. По крайней мере, в твоей жизни, Колючка.
Но эльф кое в чем, безусловно, прав: для начала неплохо бы решить, что именно я собираюсь сделать. Ну, кроме того, что не остаться безучастным наблюдателем.
На аллеях фруктового парка сталкиваюсь с принцем Бриноном, он приветливо кивает, собираясь пройти мимо, но, уловив мой робкий жест, останавливается.
— Я могу тебе чем-то помочь, Элирен? — Спрашивает участливо, и я торопливо объясняю суть: хочу встретиться с Охотником, любым из тех, что сейчас присутствуют в Мерцающих Дворцах.
— Нет сейчас во Дворцах Охотников, они все на западной границе. — Раздумывая, Бринон под локоть увлекает меня куда-то в сторону восточного края Города, через бесчисленные парки и лужайки. — Семья принца Сейлина вызывала Охотника еще до последних событий, ответ пришел от Росни, возможно, он и подошел уже. Вы ведь знакомы?..
— И с принцем Сейлином, и с Охотником Росни. — Соглашаюсь поспешно. Бринон усмехается, отмечая собственный промах.
— Да, встревоженность сделала меня довольно косноязычным, твоя правда! Человеческие языки никогда не давались мне в совершенстве… Ваши наречия слишком красочны, мы мыслим проще.
Я промолчала. То напряжение, что окутывает Дворцы, говорит яснее многих слов, принц. И я разделяю его, поверь!.. Возможно, не так остро, как вы, эйльфлёр, но с той силой, что мне доступна. Не думаю, что кто-то из нас двоих сейчас нуждается в куртуазной разговорной бессмыслице.
— А в чем ты нуждаешься? — Интересуется эльф.
— В фактах. С кем война? На сколько серьезна угроза? Что происходит сейчас, и где?
— Война на Западе, Элирен, угроза реальна вполне, а развязали ее смер… люди. — Лаконично пояснил эльф, останавливаясь на развилке двух тропинок.
Навстречу, как всегда мрачный, широко шагал Росни.
Бринон, раскланявшись с Охотником, сразу уходит. Некоторое время мы стоим молча, хорошо понимая друг друга без слов, не решаясь задать вслух опасные вопросы.
Запрокинув голову, я смотрю в сумасшедшие черные глаза, которые открывают мне предельно ясные картины: я вижу выжженную западную окраину Зачаровня, я вижу свеженасыпанные курганы — очень много. Я начинаю понимать, каким образом беда смогла упасть внезапно, уродливыми пропалинами запятнав прекрасные поляны. Там, по краю, у склонов Трабба пролегало много людных трактов, человеческие потоки текли по ним непрерывно; эльфы не подозревали об опасности, пока она не навалилась. Кто-то, достаточно рассудительный и дальновидный, собрал силу настолько многочисленную, что смогла просто затопить пограничные посты, побеждая не умением, а количеством. Возможно, люди надеялись, прорвав заслоны, легко преодолеть сопротивление обычных земледельцев — но они не учли главного: среди эльфов нет «обычных». Эйльфлёр никогда не пренебрегали воинскими навыками; даже не чувствуя призвания к оружию, владели им сносно, по меркам самих эльфов, превосходно - по сравнению с лучшими человеческими бойцами. Обладающие прекрасной реакцией, лишенные наивных иллюзий и излишней сентиментальности, бессмертные навязали глупым, неумелым, плохослышашим и слабовидящим существам тактику «ночной войны». Беспроигрышную для себя, гибельную для чужих.
Неудачливых захватчиков начали размазывать по обугленной земле.
Так было, когда там проходил Охотник, когда его память вобрала в себя надругательство над прекрасным эльфийским домом именем Зачаровень. Что сейчас творится там, в закатной стороне, и представить страшно. Теперь, когда там лучшие воины. Когда там Белый Убийца Эллорн. По сути, война как таковая вот-вот закончится; вскоре она перейдет в обычную бойню.
А на что еще рассчитывали эти глупцы?!
Сжимаю пытающиеся стучать зубы, киваю Росни: «спасибо, Охотник». Он слегка заметно вздыхает, отвечая тоже кивком: «теперь ты тоже видела это».
Да, вот и я, как и ты, увидела раненый Зачаровень. И в моем сердце разрушенные поселения вызвали гнев и боль. И я, как и ты, понимаю, что должна задавить их в себе — так вышло, что мы оба, хоть и по разным причинам, но очутились между двумя расами, не принадлежа по-настоящему ни к одной.
— Они сделали, что сделали. — Обращаясь больше к себе, чем ко мне, произносит Росни. — И сделали глупость.
— Ты мне нужен, Охотник. — Прошептала, не решаясь нарушать ровный шелест мирной листвы вокруг нас. — Только разговор для двоих.
— Поговорим. — Согласился Росни так же тихо.
Преимущества частично изолированного собственного положения среди эльфов позволяли не объяснять многое, что объяснить было бы трудно. Или нежелательно.
Как только полночь минула, Росни возник рядом с беседкой, поманил во тьму, повел сквозь лес лишь ему видимыми тропками. Постояв на скользком берегу над неспокойным шумным потоком, отметила предусмотрительность Охотника: здесь нас если и увидят, то не услышат. Возможно.
Мы уселись под высокие валуны, привалившись к ним спиной. Понимая нелепость перекрикивания реки, придвинулась вплотную, Росни обнял меня за плечи, устраиваясь удобнее. Заглянув в глаза, потребовал:
— Ну?..
— Я не могу больше с эльфами. — Призналась, не боясь быть непонятой. — Впрочем, с людьми я тоже долго не выдержу, я знаю. Гномы — вообще отдельная история, зачем они мне?.. И с собой, вот такой, как сейчас, я не могу. И с Эллорном. А без него — тем более. Росни, что мне делать?
— Давай сначала. — Предложил он, сосредоточенный, собранный, готовый приложить все усилия для помощи тому, кто ее попросил. — Что не так с эльфами?
— Они не уходят. Они чего-то ждут… и не уходят!
— Понятно. Что Эллорн?..
— Боюсь, не смогу объяснить толком… Понимаешь, пока нас связывала дорога да Предназначение, наши отношения имели хоть какое-то разумное объяснение. А теперь я не понимаю, что нас вместе держит? То есть меня — понятно что, а его?
— Угу. — Спокойно согласился с Росни непонятно с чем. — Дальше. Что не в порядке с тобой?
Я, было, дернула, по привычке плечами, но тут же спохватилась: откуда Охотнику понять, что значит этот жест последнее время для меня? Перечислила тревожащие обстоятельства без прикрас, как есть:
— Слишком часто стала со всеми соглашаться. Много плачу. Если раньше опасность заставляла внутренне собираться, то сейчас от нее могут отняться не только руки, но и мозги в самый неподходящий момент. Понимаешь?.. Словно потерян стержень, позволяющий держаться прямо. Вот, к примеру, год назад я смогла достаточно легко уйти отсюда. Не думаю, что сейчас получится просто расстаться с Зачаровнем, даже если меня о том попросят.
Помолчали, слушая, то неумолчный шум потока, то собственные мысли.
— Судьба к тебе благоволила до сих пор, — помнишь, и Рэм про то говорил? — и ты привыкла к везению. — Росни улыбнулся тепло, вспомнив о друге. — Сейчас ты боишься, что больше так не будет, — возможно, и не будет, только жизни-то бояться зачем?.. Что соглашаешься часто, тоже понять можно. Ты много видела за минувший год, девушка, не каждая жизнь вместит и половину твоих приключений, и ты, наконец, усвоила: не все в мире так понятно, как вначале казалось. Да? Вот то-то. Ничего, скоро растерянность пройдет, точно говорю. Оно так со многими новичками бывает… Ты ж вроде нас получаешься, Охотник — не Охотник, но бродяга. Без роду, без племени. А нам, вот таким, много сложнее с совестью своей договариваться, потому как они, остальные, в сложные моменты могут опереться на обычаи своего народа, на устоявшиеся в семье порядки… просто на опыт, либо совет Старших. Мы можем полагаться лишь на собственное разумение, да на совет других бродяг. И то, не всегда, потому как, видишь, какие мы-то сами разные!.. Я тебя, можно сказать, лучше многих знать должен, а тоже иной раз теряюсь — чего творишь, зачем бунтуешь?