Росни с тихой яростью сжимал губы. Искренность принца не подлежала сомнению, она побеждала лучше любого давления, легче любой силы. Возможно, именно поэтому ее было так трудно принять. Так невозможно согласиться!..
— Дай мне возможность защитить её, человек. — Попросил Эллорн. — Прошу тебя…
Делая шаг вперед, опустился на колено, склонил голову, погашая взгляд. От реальности происходящего Росни стало страшно.
— Вы… — оба… — ненормальные!.. — Убежденно произнес Охотник. Подумав, не нашел ничего лучшего, чем встать на колени рядом с эльфом. — И разбирайтесь между собой сами. Она недалеко, в приграничье Междугорья, дня три пути к югу отсюда. Ищи ее в тех деревнях! И — огромная просьба, эльф: сделай одолжение, найдешь — не отпускай больше, не создавай другим проблем!..
Эльф смотрел неотрывно, а цвет его глаз менялся. Росни уже видел, как изменяется цвет этих глаз: вдруг из ясно-прозрачного становится темным до потери оттенка. Каждый раз для кого-то вслед за тем следовали большие неприятности.
Что еще?!
— Что?..
— Междугорье - последний рубеж возмездия. Эйльфлер придут туда со дня на день.
На мгновение столкнувшиеся дороги Охотника и принца эйльфлёр вновь расходились; взметнулись полы зеленого плаща, расцепляя взгляды и судьбы. Отбрасывая по разные стороны других костров, не сравнимо опаснее нынешнего. Эллорн приостановился на краю поляны, предложил раздумчиво:
— Я в долгу перед тобой, Охотник Росни. Могу что либо сделать сейчас?..
— Исчезнуть. Побыстрее.
— Я так и понял. Но я не забуду услуги. До встречи, Охотник.
«Не хотелось бы». — Подумал тот, с трудом приходя в себя. У эйльфлёр хорошая память.
Костер уныло догорал, Росни не стал больше подкидывать в пламя хворост. Пусть засыпает. До рассвета не более часа, а там — в Междугорье. Если идти не сворачивая, да поторопиться, он сам будет в предполагаемом месте её зимовки к вечеру послезавтра.
Найдет ли, не найдет её эльф, как знать?
Кто успеет первым?
К полудню вышла к деревне. Постояла в перелеске, наблюдая издали, не заметно ли переполоха. Успокоенная относительной тишиной, неторопливо пошла к околице, надеясь не испугать необычной внешностью людей.
У крайнего домишки возились двое мужиков: один колол дрова, второй, помоложе, ладил сбрую на крыльце. Решительно толкнула калитку.
— Здоровья вам, хозяева. — Поздоровалась, останавливаясь на середине двора. — Я — Ренни, бродяга. Мне нужен Охотник. Есть сейчас кто в деревне?
— Ждем. — Степенно ответил тот, что постарше. Молодой заворожено пялился на потертые ножны. — Третьего дня позвали, скоро уж подойдет, как мыслим…
— Можно мне у вас его дождаться? — Спросила, опасаясь отказа. — Я заплачу за постой.
— Отчего ж нет, дожидайся. — Просто согласился старший, откладывая топор, выпрямляясь, теперь уже и сам откровенно разглядывая мое необычное снаряжение.
Выглянула хозяйка, поманила в дом. Проходя низкой дверью, вновь похвалила себя за предусмотрительность: ни к чему хорошему эльфийские штучки бы не привели, правильно, что уходя из Дворцов, собиралась помня о сдержанности. Потертая за переход от гор куртка потеряла внешнюю изысканность, а остальные мелочи, такие, как сумка, ремни, ножны, как и все изделия эйльфлёр и вначале не отличавшиеся броскостью, приобрели совсем скромный вид. Впрочем, совершенно не утратив истинно неоценимых практических качеств.
После утомительного пути желалось одного: спать, я нашла данное желание вполне достойным немедленного удовлетворения, и уснула сразу, как мне показали угол, в котором можно было расположиться.
Вечером, приглашенная к ужину за общий стол, осторожно расспрашивала хозяина: спокойно ли в округе; не опасаются ли они, оказавшиеся так близко к кровавым событиям за Траббом что эльфы не остановятся у границ Междугорья, а пойдут дальше?
— Нет эльфов рядом, не бойся. — Успокоил хозяин, искоса поглядывая на сыновей. — Мы здесь, в Заболотье сроду эльфов не видали, и нынче они к нам не сунуться. Можешь ждать Охотника, сколь понадобиться.
На следующий день, маясь в безотчетной тревоге, отозвалась на робкие попытки старшего сына хозяина завязать беседу.
— Вырубим до конца зимы. — Обстоятельно разъяснял он, хмурясь по-взрослому за плечо, на совсем близкую опушку. — Как отстроились, место чистили, да вот… недосуг все было после… теперя в аккурат пора. Поросль, глянь, как поднялась!.. того гляди, под дом дойдет…
Согласно кивая, бездумно разглядывала тонкие деревца, соглашаясь: да, давно бы пора их вырубить. Чувство внутреннего напряжения все нарастало, к вечеру стало нестерпимым. Охотник не подошел, это обстоятельство только усилило нервозность. Удивляясь себе, потихоньку уложила сумку, перетянулась ремнями, пристегнула ножны. Что за неожиданность может нагнать меня здесь, в глухом Заболотье?!
— Затевается что-то окрест. — Решилась все же предупредить гостеприимных хозяев, чувствуя некоторую за них ответственность. — Не знаю что, но душа неспокойна.
Поглядывая то на меня, то на сгущающиеся сумерки, глава семейства решительно подпоясался, пошептался с сыновьями, пошел со двора, легко поигрывая огромным топором.
— Не боись, батя мужиков соберет, караулить ночью будут. Никто не проскочит, а кто сунется, тому и смерть. Мы, Заболоцкие мужики знаешь какие!.. Ого!.. Сильнее да удачливее во всей округе не сыщешь. — «Ободрил» меня старший «мужик», лет пятнадцати от роду.
Это точно, что «не сыщешь». Уже не обращая внимания на взгляды оставшейся семьи, собравшись, ухожу во двор, присаживаюсь на чурбак у колодца, в тень. Лес за оградой неотрывно притягивает, настораживает явной угрозой. Так не хочется верить, но теперь убеждаюсь окончательно: эльфы. Рядом. Много.
Совсем рядом. Очень близко. В нескольких шагах.
Я не хочу с ними встречаться, мне нельзя! Я уйду. Я смогу, успею.
Замерев в своем укрытии, разглядываю неясную тень, вдруг появившуюся на крыльце, и бесшумно с чем-то возившуюся. Эйльфлер пришли мстить не мне, они и не знают о моем присутствии. В этом моем спасение. Эльф уйдет, тогда я тоже смогу скрыться, в суматохе никто и не заметит…
Но искра, осветившая подпертую бревном дверь, напрочь сжигает все разумные помыслы.
«Пожалуйста, не делай этого. — Прошу, медленно выходя из тени в призрачный лунный свет, стараясь резкими движениями не спровоцировать эльфа на немедленное убийство. — Не надо, эйльфлер! Там лишь женщина и дети, ты обрекаешь их на страшную смерть. Пусть горит дом, но позволь им уйти!»
Он тут же оказывается рядом, бесцеремонно поднимает мне лицо за подбородок. Темные глаза холодны, как зимнее небо над нами.
«Пощади их!». — Попросила вновь, с горечью предчувствуя тщетность собственных усилий.
Эльф легко подхватил меня за шиворот, перемахнув невысокую ограду, толкнул под дерево в том самом перелеске, который мы рассматривали с сыном хозяина утром, и исчез так же беззвучно, как появился. Глядя на занимающуюся крышу приютившего меня домишки, как-то вдруг осознала: не сегодня, но когда-нибудь такой вот покосившийся сарай станет, возможно, моей могилой, и ничего изменить здесь нельзя. Судьба не всегда интересуется нашим мнением, вырисовывая очередной замысловатый завиток в своей потайной книге. Спорить с нею пытаются многие. А кому удалось её пере-спорить?..
Их уже ничто не могло спасти. Обхватив колени, я так и осталась под деревом, куда меня заботливо швырнули; треск рассыпающихся стропил был здесь слышен отчетливо. Так же, как и иные звуки.
Не знаю, почему просто не отвернулась. Зачем наблюдала умирание живых и жилищ. К чему запоминала в подробностях недолгую агонию деревни.
— Насколько мне известно, это не первое из виденных тобою затронутое войной поселение людей. — Напомнил Эллорн, садясь рядом.
По вполне понятным причинам я не сочла возможным отвечать.
— Молчишь. — Согласился эльф, равнодушно наблюдая, как провалилась крыша крайнего дома. Сноп искр красиво рассыпался едва ли не над нашими головами. — Конечно, отмалчиваться удобно. За молчанием можно скрыть многое… Так?