Вернувшись в диспетчерскую, Гунт окинул взглядом обоих раненых, они находились под действием препаратов и пока не приходили в сознание. Потоптавшись немного возле раненых, он поинтересовался у профессора:
— Эол с Кейвом не вернулись?
Кирт отрицательно покачал головой и поправил портативную аптечку на груди Дорна.
— Тогда оставим на короткое время наших раненых на попечение Ники, а вам, профессор, и тебе, Марк, я предлагаю немного прогуляться. Хотелось бы показать вам кое-что интересное. И да… Кирт, Марк, прихватите визоры, там нет искусственного освещения.
Кирт заинтересованно посмотрел на Гунта.
— Я готов, но если только это ненадолго.
— Тут совсем рядом.
Пока шли по длинному пыльному коридору, Гунт обратился к Марку:
— Туда, куда мы сейчас идем, есть несколько вещей, которые заинтересовали меня и, несомненно, заинтересуют еще и профессора. Там могила самого почитаемого в Белой Кости великого вождя по имени Катракатум. Вы, профессор, сильно удивитесь, увидев, кто это на самом деле…. От тебя же, Марк, я хотел бы, чтобы ты осмотрел другие вещи, находящиеся в захоронении, и решил, насколько они ценны для нас.
Заинтригованный Марк кивнул и поспешил за профессором, который, услышав слова командира, тут же прибавил шаг.
Проникнув в усыпальницу великого вождя, все замерли на месте, всматриваясь в мумию лежавшую на каменном ложе.
— Это гелианец! — выдохнул профессор, не сводя с неё глаз.
Он приблизился вплотную к каменному ложу и чуть ли не уткнулся в мумию носом.
— Как он сюда попал?..
Затем профессор медленно развернул лицо к Гунту:
— Интересно ещё, когда и на чём?
Гунту только и оставалось, что пожать плечами.
Поспешно сняв с предплечья свой наладонник, Кирт подрагивающими от волнения пальцами вывел на экран какие-то символы, и тот засветился желтым светом с появляющимися и сразу же исчезающими красными прожилками.
Затаив дыхание, профессор поднес наладонник ко лбу мумии, затем несколько секунд наблюдал за сменяющимися один за другим иероглифами и, наконец, шагнув назад, глухо произнес:
— Этот гелианец умер примерно триста пятьдесят лет назад.
Посмотрев в упор на Гунта, он продолжил:
— Анализатор показывает, что он умер от старости. Сколько живут гелианцы?
Гунт пожал плечами.
— Сто пятьдесят-двести лет, может, чуть больше…
Профессор медленно обошел каменное ложе, на котором лежала мумия, и остановился с задумчивым видом у ее головы.
— Хм, шлем, доспех, надо же… почти ничего общего, — поражённо прошептал он прикасаясь кончиками пальцев к шлему, на котором покоилась голова великого вождя Катракатума. — Схожесть, конечно, есть, но так… больше на интуитивном уровне.
Гунт взял в руки странное оружие, прислоненное к ложу, и профессионально осмотрел его с разных сторон. Короткий ствол, в который бы свободно поместился кулак профессора. Вокруг основного ствола еще четыре, эти значительно потоньше и покороче. Рукоять под руку рослого гелианца… Непонятен принцип действия оружия, но профессор в этом рано или поздно обязательно разберется…
Под правой рукой мумии дудка, которую Зеир с почтением называл — опучи, а под левой странный диск, покрытый вековой пылью, и в нём четыре отверстия, явно под пальцы…
В ногах у основания ложа небольшой сундучок, больше похожий на контейнер, какие любили использовать гелианские штурмовики для переноски личных вещей ещё во времена их вторжения на Тарсон.
Профессор без всякого почтения вытащил из-под головы мумии шлем, отчего та с глухим стуком ударилась затылком о каменное ложе.
Затем он стянул со стойки гибкую эластичную броню и с интересом повертел её в руках, разминая и щупая материал, из которого та была изготовлена. Инопланетный доспех состоял из цельного комбинезона и ботинок на толстой подошве, составляющих с ним одно целое. Материал брони совсем не похож на тот, из чего состоял доспех Солрса и тех бойцов, что преследовали отряд.
На спине гелианского доспеха едва заметное утолщение из жесткого ребристого материала с острыми гранями.
— Класс брони неизвестен, — голос Кирта подрагивал от волнения, — но мне всё же интересно будет в ней покопаться, может, что и обнаружу.