Да… вчера перебрал. Заснул в штанах и ботинках и даже кольчугу с рубахой не смог снять, только и хватило на куртку и пояс с оружием. Вон Солрс храпит в одних подштанниках, а пил вчера наравне со всеми.
Вчера за ужином, на который Гунт позвал не только Пири с ее братьями, но и капитана Мэйрона, царило поистине неподдельное веселье.
Под аккомпанемент братьев Пири пела веселые песенки, вызывая общий смех. Капитан Мэйрон мастерски рассказывал короткие смешные истории на морскую тему. А здоровяк Солрс после очередного стакана дрэги подхватил свое копье, с которым не расставался, даже когда ложился спать, и, выскочив на свободное пространство, порадовал всех боевым задорным танцем народа Дарки, к которому он принадлежал.
Все дамы, кто в этот момент находился в заведении, аплодировали ему стоя.
Марк осторожно повел головой из стороны в сторону и болезненно поморщился.
Вчера было немало выпито и съедено, поэтому с утра голова гудела так, как примерно гудит улей симвурийских пчел из Биресейских джунглей.
Продев голову в лямку сумки и накинув на плечи куртку, он взял в руки пояс с оружием и вышел на палубу, где тут же сощурился от яркого утреннего солнца.
Затем он с хрустом потянулся и осмотрелся.
По палубе носились босоногие матросы в коротких штанах и безрукавках. Одни с хеканьем тянули за канаты, другие лезли по веревочным лестницам куда-то наверх, третьи драили палубу жесткими щетками, выливая забортную воду прямо на доски. Все были заняты делом, и за всем этим строго следил помощник капитана по имени Тонс.
Он поздоровался с Марком кивком и тут же заорал на замешкавшегося матроса.
— Тяни, чтоб тебя зераньи задрали! Заснул, что ли⁈ А, чтоб тебя!..
Продолжая сквозь зубы исторгать ругательства, он заложил руки за спину и медленно пошел по палубе в сторону носа.
«Хилот» неспешно скользил по реке пока только с одним косым парусом на носу.
Но тут матросы, которые залезли на вершину одной из двух мачт, что-то предупредительно закричали, и сверху стремительно опустилось большое белое полотнище. Прежде чем наполниться ветром, парус пару раз оглушительно громко хлопнул о мачту, и этот звук показался следопыту просто невыносимым.
Скривившись, он потер кончиками пальцев виски, а судно с дополнительным парусом ощутимо быстро начало набирать ход.
— Доброе утро, Марк, — услышал он за спиной бодрый голос капитана Мэйрона.
Следопыт обернулся.
Мэйрон спускался по лестнице с капитанской палубы, что была надстроена прямо над гостевой, но была почти вполовину меньше той. Там находилось всего две каюты — капитанская и его помощника. А уже над ними располагался капитанский мостик с огромным рулевым колесом, резными перилами и намертво прикрученным к доскам столом с двумя крепкими стульями.
Вид у Мэйрона был свеж, черные волосы аккуратно уложены назад, глаза сияли, как будто и не было вчера обильных возлияний.
— Доброе утро, капитан, — ответил на его приветствие Марк. — Я вижу, вчерашний вечер не особо сказался на вашем самочувствии? Я, признаться, не очень хорошо помню, как оказался на судне.
Мэйрон тихо рассмеялся и пожал плечами.
— Опыт, мой дорогой друг, и постоянная практика. Делов-то!..
Следопыт криво усмехнулся в ответ, после чего аккуратно сложил возле деревянных перил сумку, куртку и пояс, затем стянул рубаху с кольчугой и, оставшись в одних штанах, подошел к матросу, который при виде капитана Мэйрона принялся неистово драить палубу.
Заглянул в ведро с водой и, не увидев там никакой живности, смело вылил содержимое себе на голову. Закинув ведро за борт, он потянул за крепкую веревку и, вытащив, снова повторил ту же самую процедуру.
Немного придя в себя, Марк разгладил мокрые волосы и впервые за сегодняшнее утро улыбнулся. В голове просветлело, дышать стало намного легче, и утреннее солнце уже не казалось таким жгучим и злым.
Он быстро облачился в свою привычную одежду. Никуда не торопясь, опоясался, повесил сумку наискось через плечо и по-новому посмотрел на окружающий мир.
— Поднимайтесь ко мне, Марк! — позвал Мэйрон следопыта к себе мостик. — Пропустим по кружечке холодного пенного патака — сразу полегчает.
На капитанском мостике, кроме самого капитана и матроса, стоявшего за штурвалом, больше никого не было.
Рулевой внимательно следил за другим матросом, находившимся в специальной корзине на верхушке самой высокой мачты. Тот подавал какие-то знаки, и по ним матрос за штурвалом понимал, как вести корабль, ведь из-за раскрывшегося паруса впереди ничего толком не было видно.