— Так это же… — начал было Дорн, но осекся и посмотрел на командира.
Гунт коротко кивнул и предупредил остальных:
— Об этом ни слова!
Он заметил, что и Кейв тоже узнал в великом вожде представителя гелианской расы, но своевременный окрик не дал ему что-либо сказать по этому поводу.
Зеир тем временем размотал тряпицу, которую тот достал из сумки, и на глазах у всех поднял над головой артефакт.
— Опучи!.. — с придыханием вымолвил он, и приложился к священной реликвии лбом.
На его ладони лежала обыкновенная дудка, вырезанная из трубчатой кости какого-то животного.
Низко склонившись перед мумией, он протянул к мумии руки с артефактом и начал нараспев.
— Катракатум, я возвращаю тебе твой опучи и прошу тебя, сними свое проклятье с народа пачека! Будь милостив к нам! Мы, твои верные дети, мы покарали племя зарумачи, и больше никто не войдет к тебе без нашего разрешения, и больше никто не притронется к твоим священным вещам. Я и мой отец обещаем тебе это. Сними с нас проклятье!
Сын вождя вложил костяную дудку в иссохшие пальцы мумии и, встав на колени, приложился лбом к ложу.
Пока Зеир возносил молитвы, Гунт с Дорном внимательно и, не привлекая внимания молодого воина, осмотрели погребальную комнату и обнаружили, что голова мумии покоится на шлеме незнакомой им конструкции. По левую сторону к ложу прислонено что-то необычное и короткоствольное. Какое-то оружие… может быть, даже штурмовая винтовка или что-то в этом роде, а у изголовья на специальной каменной стойке висит боевая броня серого цвета, так же совершенно незнакомой модели. Чем-то отдаленно она похожа на ту, что сейчас на Солрсе, но очень отдаленно… какими-то еле уловимыми деталями, свойственными гелианской стилистике. Видимо, технологии этой расы не стояли на месте эти тысячи лет… и даже страшно себе представить, какое сейчас у них вооружение, космические корабли, и как далеко те шагнули вперед.
Дорн с Гунтом многозначительно переглянулись и еле заметно кивнули друг другу.
Закончив молитву, Зеир встал с колен:
— Теперь нам надо покинуть гробницу, — твердым голосом произнес он, — и сообщить о радостной вести отцу.
Дождавшись, пока все выйдут из комнаты, он покинул ее последним.
Неожиданное нападение
Марк смотрел вслед отряду, пока последний воин не скрылся в хижине у скалы.
Уходя, Гунт во всеуслышание назначил его старшим, и теперь на следопыте лежала ответственность за жизни профессора, Эола и девушек. На последних в открытую глазели местные мужчины и, глумливо ухмыляясь, перешептывались между собой.
— Кирт, Кора, Ника, полезайте в носилки и сидите там до возвращения главы и всех остальных, — распорядился он на древнем диалекте. — Эол, ты поаккуратнее со своим оружием, но если чуть что, будь начеку и не отходи от носилок.
Парень кивнул и незаметно передвинул штурмовую винтовку так, чтобы было удобнее сразу же открыть из нее огонь.
— Вы тоже будьте начеку, — обратился он к профессору и притихшим девушкам.
— Незаметно приготовьте оружие, — добавил Марк, — и будьте готовы применить его по моей команде.
Те уже забрались внутрь носилок и уселись в них спина к спине.
Марк осмотрелся по сторонам и сразу же отметил, что и он, да и остальные члены братства находятся под неусыпным контролем аборигенов. Демонстративно никто в них не целился и не угрожал оружием, но хорошо ему знакомые разрывные наконечники болтов арбалетов как бы ненароком были направлены в их сторону. Да и луки с копьями у всех под руками. И случись что, те применят их в одно мгновение без всяких раздумий.
Вождь стоял чуть в стороне и разговаривал о чём-то с местным шаманом, то и дело бросая на пленных заинтересованные взгляды.
Как-то незаметно наступил вечер, а за ним и ночь. В черноте неба над лагерем вспыхнуло несметное количество ярких звезд.
Повсюду зажглись костры, и местные женщины начали готовить пищу.
— Если будут угощать своей едой, берите, но не ешьте, — тихо предупредил Марк. — Могут подмешать всякого. Воду тоже пить только свою, и старайтесь это делать незаметно.
За всю ночь ни Марк с Эолом, ни профессор с девушками не сомкнули глаз, время от времени используя специальное зелье с поясных контейнеров, чтобы немного взбодриться, прогнать сон и накопившуюся усталость.
С рассветом в лагере началось активное шевеление и радостные крики.