Фиалка душистая принадлежит к большому и широко распространенному семейству фиалковых. Его члены чувствуют себя как дома в Северной Америке, Европе и даже в Сибири. В мире встречается около пяти сотен видов фиалок, и среди флористов начала XIX века были популярны анютины глазки, хотя они не имели запаха, – из-за крупного цветка и интересного рисунка в центре, напоминающего человеческое лицо. В то время садоводы обнаружили, что если скрестить фиалку душистую с более крупными разновидностями, то можно получить цветок с розовыми и бледно-голубыми лепестками и тем самым знаменитым фиалковым ароматом. Однако даже наиболее популярные сорта были всего-навсего самыми крупными и стойкими образцами темно-пурпурной V. odorata, в диком виде растущей почти по всей Европе.
Фиалка недолго живет после того, как ее сорвали, – в лучшем случае четыре дня. Но в Викторианскую эпоху это не волновало покупателей, у которых не было других вариантов, кроме нежных садовых цветов, для бутоньерок и украшения корсажей. Фиалки часто выращивали рядом с большими городами: например, когда в 1890-х годах их завезли в Райнбек, штат Нью-Йорк, этот город быстро превратился в фиалковую столицу страны. Более ста пятидесяти семей начали выращивать фиалки на продажу: некоторые – у себя на заднем дворе, другие – в специально выстроенных теплицах, – потому что это приносило хороший доход. Кроме того, фиалки было сравнительно легко разводить. Я написала «сравнительно легко» потому, что, хотя эти цветы выносливы и хорошо растут в зимние месяцы, это не значит, что их легко собирать. С растения нужно аккуратно срывать каждый цветок; часто работники делали это, лежа на животе на деревянных досках настила.
Начиная с конца 1890-х годов и до начала Первой мировой войны в Райнбеке выращивали тридцать пять миллионов цветков в год. Бо́льшая часть отправлялась по железной дороге в Манхэттен и другие большие города, где считалось модным носить букетик в оперу или театр. В те дни пучок фиалок, обычно со стеблями, плотно обернутыми лентой, продавался меньше, чем за доллар. Иногда к фиалкам добавляли гардению, душистый горошек или несколько ландышей, и получался ошеломительный букет на корсаж.
Цветы были маленькой роскошью, которую можно было себе позволить, тайным наслаждением. Один из репортажей о цветочной торговле в «New York Times», датированный январем 1877 года, содержит следующие исполненные соблазна строки:
«Снова вернулись фиалки, пока их немного, но количество растет с каждым днем. Всего лишь по центу за штуку! Известно, что множество дам полюбило их запах. Своим прекрасным ароматом фиалки освежают дыхание, за такое не жалко отдать и несколько центов! Тем более что это гораздо дешевле, чем засахаренные фиалки из Франции, которые продаются по 16 долларов за фунт[28]. Любопытно, что многие красотки взяли в моду прятать пучки фиалок в самые потаенные уголки своих корсетов, уверяя, что мятая фиалка издает гораздо более изысканный аромат, чем любая ароматизированная ерунда, продающаяся в бутылках. Флористы с энтузиазмом поддерживают эту моду».
Несомненно, сама по себе фиалка как цветок вполне мила и изящна, однако ее привлекательность в первую очередь обусловлена чудесным ароматом. Марк Гриффитс, автор журнала Королевского садоводческого общества «The Garden», цитирует статью из британской газеты конца XIX века. Там говорится, что «от железнодорожного почтового отделения начинает растекаться дивный запах, к восторгу всех путешественников», когда фиалки прибывают по железной дороге в главные города страны, и «тысячи городских клерков каждое утро появляются на работе со свежей бутоньеркой в петлице». Любой, кто хоть раз носил бутоньерку из фиалок, знает, как эти маленькие цветы могут подшутить над обонянием. Выделяемые ими эфирные масла содержат вещество ионон, которое, взаимодействуя с обонятельными рецепторами, делает нас невосприимчивыми к фиалковому аромату буквально через несколько вдохов. Нос перестает ощущать этот запах, он его просто не замечает. Поэтому мимолетная сладость фиалкового благоухания часто ассоциируется с юностью и невинностью: Ален Корбен в своей книге «Миазм и нарцисс» пишет, что юная дева «фиалкам может поведать о первом любовном томлении так же, как клавишам рояля»[29].