Выводя гибрид, селекционер должен учитывать гораздо больше факторов, чем просто цвет или запах. У каждого родительского растения есть ряд характеристик, включающий форму луковицы, количество и размер листьев, цвет пыльцы, присутствие пятнышек в центре лепестков, размер и форму цветов, устойчивость к заморозкам, сырости и засухе, устойчивость к болезням и еще сотню других. Чтобы получить лучшие результаты, селекционеры часто применяют реципрокное скрещивание: если пыльца с одного цветка может оплодотворить второй цветок, то пыльца со второго должна оплодотворить первый. Иногда в результате реципрокного скрещивания получается более устойчивое и плодовитое потомство. Однако это не единственный инструмент, доступный селекционерам. С 1935 года известно, что колхицин – алкалоид, выделяемый безвременником осенним, – может удваивать количество хромосом в семенах и всходах лилий с двадцати четырех до сорока восьми. Суперлилии, называемые тетраплоидными, обычно крепче и выносливее. Несмотря на то что подобное вмешательство в генетику выглядит довольно грубым, непрофессиональные садоводы, перемалывающие луковицы бессмертников в блендере, чтобы получить неочищенный раствор, который потом можно распылить в теплицах, создали множество сортов тетраплоидных лилий.
В результате было выведено около ста сортов лилий и бесчисленное количество гибридов. Все их можно более-менее сгруппировать в восемь категорий, из которых в цветочной торговле наиболее популярны трубчатые, азиатские и восточные. Лилии восточных сортов самые большие, яркие и ароматные, но они не очень широко распространены на рынке из-за смотрящих вниз цветов, которые часто отрываются от стебля во время сбора и упаковки. Кроме того, из них трудно составлять букеты: поникшие восточные лилии плохо сочетаются со смотрящими вверх цветами вроде роз, гвоздик и маргариток. Азиатские гибриды пользуются популярностью из-за своих ярких, насыщенных оттенков, но они меньше размером и лишены запаха. Существуют сорта азиатских лилий со смотрящими вверх цветами, включая сорт Enchantment («Очарование»), появившийся в продаже в 1940-х годах. Среди селекционеров считалось, что тот, кто сумеет перенести этот признак азиатских лилий (смотрящие вверх цветы) на большие и ароматные восточные сорта, совершит настоящую революцию на цветочном рынке. Уникальная комбинация чутья и особенностей характера позволила Вудрифу вывести нужный гибрид и первым добиться успеха.
Вудриф принадлежал к последнему поколению настоящих, старомодных селекционеров. Люди с удовольствием выращивали цветы на протяжении тысячелетий. В последние несколько сотен лет благодаря энтузиастам вроде Вудрифа появились сорта, которые вели себя так, как от них требовалось, что и позволило разводить цветы для продажи. В середине XVII века английский ботаник и врач по имени Неемия Грю первым предположил, что, хотя «внешние красоты растений» (то есть сами цветы) могут служить для удовольствия человека, «его внутренние [части], такие же сложные и разнообразные» должны существовать ради нужд самих цветов, а не ради их обожателей. Неемия верил, что лепестки цветов и их запах созданы Богом для человеческого удовольствия, но одним из первых догадался, что внутри цветка находится устройство, позволяющее растению размножаться.
Однако только в конце XVII века ботаники начали предполагать, что пыльца эквивалентна сперме. У этой идеи были противники, в том числе ученый начала XVIII века Иоганн Сигезбек, который утверждал, что идея существования у растений пола не только бессмысленна с научной точки зрения, но и отвратительна с точки зрения моральной. «Бог никогда не допустил бы в растительном царстве такого безнравственного факта, как то, что несколько мужей (тычинок) имеют одну жену (пестик). Не следует преподносить учащейся молодежи подобной нецеломудренной системы»[10], – писал он. Однако остановить ботаников было уже невозможно, и в начале 1760-х годов немецкий ботаник Готлиб Кёльрёйтер, скрестив два сорта табака, вывел растение, которое можно было назвать первым гибридом.
10
Цит. по: Stieda L. Siegesbeck, Johann Georg // Allgemeine Deutsche Biographie: [нем.]. 1892. Bd. 34. S. 199–200.