– Но… Нет, об этом я как-то не думал, – вынужденно признался я. – Но если не пытаться противостоять неожиданностям, что же тогда делать?
– Всё зависит от того, чего вы хотите добиться.
– Ничего, – честно ответил я. – Я ничего не хочу добиваться.
– Тогда ничего не нужно делать, – усмехнулся Чарльз. – Разве не так?
– Пожалуй, я не совсем точно выразился, – поправился я. – Я просто хочу жить спокойно.
– Рано или поздно мы все обретём покой.
– Если вы имеете в виду вечный покой, то это слишком много. Мелкие житейские радости меня вполне устраивают.
– Именно о них я и говорю.
– Боюсь, что мне никогда не дождаться этого счастливого момента.
– Отчего же? Всё имеет своё начало, и всё когда-нибудь заканчивается. Нужно лишь набраться терпения и ждать, ждать достаточно долго, пока не завершится этот этап вашей жизни. Подумайте сами – ведь если идти достаточно долго, то в конце концов ты обязательно куда-нибудь придёшь, верно?
Я молча пожал плечами. Где-то мне уже доводилось слышать нечто похожее. И там, кажется, также присутствовала чья-то широкая улыбка.
– Знаете, Чарльз, «где-нибудь» я уже был. Честно говоря, мне там совсем не понравилось.
– А вы не пробовали сменить направление движения?
– Пробовал. Никакой разницы. Идёшь ты слева направо или справа налево, всё равно в итоге оказываешься в центре, а там на тебя обязательно что-то падает. Тяжёлое, больно и всегда по голове.
Внимательно поглядев на меня, Чарльз молча покачал головой и погрозил мне пальцем.
– Да вы закоренелый пессимист, Эндрю. Раньше я этого за вами не замечал. Ладно, раз житейские мудрости нам с вами не даются, давайте поговорим о премудростях иного рода. Давно хотел спросить у вас: когда, по-вашему, можно будет вынести мой можжевельник на открытый воздух? Боюсь, отапливаемая оранжерея – не самое удачное место для северного растения. Как вы думаете?
Остаток вечера прошёл вполне традиционно. Можжевельник, черенки, ветки, древесная зола и рыбная мука – да мало ли тем для разговора может найтись у двух достойных джентльменов? А если учесть, что свою беседу они ведут под стаканчик доброго шотландского виски, в тепле и уюте «самого старого паба в городе»? Наконец мистер Армор-старший громогласно возвестил о «последней кружке», что означало скорое закрытие паба. Трансляция матча по крикету закончилась, и огорчённые болельщики поспешили воспользоваться предложением мистера Армора. Как я и предполагал, Великобритания позорно продула своей бывшей колонии.
Время и впрямь было позднее. Посетители паба, залив горечь поражения последней пинтой «Guinness», постепенно начали расходиться по домам, мистер Армор ушёл из-за стойки, и лишь несколько засидевшихся за соседним столом «гусаров» никак не могли закончить какой-то спор. Стали собираться и мы с Чарльзом. Сославшись на усталость, он решил доехать до дома на такси и предложил подвезти меня, благо это было по пути. Поблагодарив, я отказался, справедливо рассудив, что более неудачного попутчика моему английскому приятелю в этот вечер уж точно не сыскать. Сердечно распрощавшись, мы расстались до следующих выходных. Уже выходя из паба, Чарльз вдруг замешкался на мгновение, затем вернулся и, покопавшись в добротном бумажнике, протянул мне свою визитку:
– Здесь мой телефон. Я ничего не знаю о ваших проблемах, Эндрю, но если вам понадобится моя помощь… Вы смело можете обращаться ко мне.
Правила вежливости требовали, чтобы я ознакомился с визитной карточкой на глазах у Чарльза. Как я и предполагал, он оказался именно «сэр Чарльз», что означало наличие у него как минимум рыцарского звания.
Сэр Чарльз Л. Доджсон
Кроме имени на визитке был лишь номер сотового телефона. Очень лаконично.
– Спасибо, Чарльз.
– А, пустое. Ума не приложу, почему я не сделал этого раньше. Спокойной ночи, Эндрю. Увидимся.
Проводив взглядом удаляющуюся фигуру Чарльза, я твёрдым шагом отправился в туалет. В данный момент это помещение могло сослужить мне добрую службу. И не одну, а целых три. Во-первых, его нужно было использовать по прямому назначению. Лишь покончив с этой частью, я приступил ко второй и третьей фазам: надел поверх пиджака кобуру с пистолетом и, убедившись в доступности «Беретты», натянул сверху тёплую куртку. А затем, грубо поправ все приличия, выбрался наружу через окно, которое выходило на соседнюю улицу. Если старина О’Каллагэн с нетерпением ждёт меня у входа в паб, то это его личное террористическое дело. Мне никогда не нравились традиционные решения, зато сюрпризы и весёлые беззлобные шутки я просто обожаю. Вот сейчас мы и будем шутить. Где, говорите, у вас кувалда?