— А когда собираешься обратно?
— Через месяц, милорд.
— Ну — ну, — ответил тот и пришпорил коня.
Когда солдаты скрылись за деревьями, орк поднялся, а Сасон выдохнул:
— Они будут нас поджидать на обратном пути! И тогда убьют.
— Глупец. Через месяц орки растекутся по всему графству, и этот барон будет сидеть в своем замке и трястись от страха, глядя на осаждающую замок орду наших орков.
Через несколько дней даже эта плохонькая и раскисшая от весенней распутицы дорога кончилась, пошли глухие необжитые места. Еще седьмица пути и навстречу попалась группа диких орков, как догадался Сасон, их передовой дозор. Орки не затрудняли себя такими предосторожностями, не зная, что такое разведка. Всегда шли ордой, сметая все на своем пути, или гибли от мечей в человеческих руках. Но сейчас выдвинули дозор. Сами они об этом не могли додуматься. Храмовник, значит, приказал.
Хак о чем — то переговорил со старшим дозора и поехал дальше. Сасон постарался держаться поближе к нему. Жрецу стало неуютно от голодных взглядов орков из дозора. Через два дня напарники достигли верховий Барейна, затем свернули на восток и по дуге стали двигаться снова на юг.
Все последние дни Сасон старался не тревожить расспросами храмовника, боясь его рассердить. А ну как тот захочет избавиться от надоедливого жреца и отправить того в котел? Но сейчас он все же не удержался и спросил:
— Хак, почему мы повернули на юг?
— Орда уже туда ушла, мы ее нагоняем.
— Но земля здесь девственная, а орда, как ты сказал, громадная, они бы здесь наследили.
— Орда прошла немного восточнее, я сокращаю путь.
Через день, наконец, удалось достичь идущих на Ларск орков. Их число было, действительно, громадно. Весь горизонт, насколько хватало взгляда, занимали скачущие на четырех лапах дикие орки. Немного отдельно от них ехали телеги, в которые были впряжены лошади. На телегах грудами лежали сучковатые дубинки, копья. Мечей почти не было. Но когда Хак и Сасон поравнялись с головой орочьей массы, то здесь жрец с удивлением заметил множество всадников, вооруженных мечами.
Хак подъехал к храмовнику, за спиной которого держался жрец в красной накидке. Это, значит, Зук и Сагул. Сасон поклонился храмовнику, когда тот бросил мимолетный взгляд на жреца, а затем подъехал к Сагулу.
— Вы, уважаемый, Сагул?
— Да, — холодно ответил жрец конкурирующего храма. Впрочем, официально они считались храмами дружественными друг другу.
— Я Сасон, младший жрец лоэрнского храма Великого Ивхе. Как быстро мы вторгнемся на ларские земли?
— Мы? Нет. Они! Впрочем, моя заслуга в этом тоже есть. Почему ты опоздал?
— Но я выехал в тот же час, как был послан моим старшим жрецом. И мы нигде не задерживались.
— Ты бы приехал к падению Ларска.
— Но, господин…
— Ты еще споришь?
— Нет, господин, вы, конечно, правы.
— Конечно, прав. Запомни это. А я запомню твое опоздание. Нам удалось загнать в ловушку самого ларского виконта. Через несколько дней он и его жалкие солдаты будут растоптаны. Держись подальше от боя, не вздумай примазываться к славе победителей. Ты меня понял?
— Да, господин.
Сказать, что Сасон был обрадован таким приказом, значит, ничего не сказать. Он — то как раз к этому не стремился. Воевать опасно, а лезть в самую гущу боя и опасно и глупо. Вот пусть Сагул и лезет. А то, что ларский виконт сам залез в ловушку, это очень даже хорошо. У виконта тысяча солдат, а орков пять или шесть десятков тысяч. Да они просто затопчут тех, кто будет стоять у них на пути. Заодно и подкрепятся. Человечиной и самими орками, которых ларские солдаты тоже основательно покромсают.
А без тысячи воинов и без командира, уже зарекомендовавшего себя с хорошей стороны, Ларск долго не продержится. Как только орки ворвутся в город, то Хак обещал, что они вернутся обратно в храм. А там уже безопасно.
Преследование убегающих на север ларских солдат уже длилось пятый день. Быстро же те бегут! Но далеко все равно уйти не смогут, впереди возвышенность и лошади у людей должны выдохнуться. Орки тоже устали, но их манит вперед свежая пища. Глядя на привалах, как орки дерутся из — за бросаемой им с телег кормовой репы, Сасон понимал, что еще несколько дней и дикие орки взбунтуются, бросятся на лошадей или на своих сородичей.
— Они дальше не пошли, встали лагерем на севере долины, — радостно сообщил Сасону Сагул, — завтра утром их раздавят! Ты держись отсюда подальше, не вздумай близко подходить, эта победа не твоя.
— Я понял, господин.
Утром вся масса орков, заполонившая долину, пришла в движение, хлынув на север. Что творилось у лагеря людей, вставших в оборону на северном плоскогорном участке, Сасон не видел. Сам жрец находился сзади орочьей массы, решив не спускаться в долину. В поражение орков он, конечно, не верил, но спускаться не стал по другой причине: эти орки ужасно голодные, как бы в суматохе боя кто — то из них не увидел в нем, Сасоне, хороший кусок мяса.
Через пару часов после начала столкновения, до жреца донесся звук грома. Странно, но небо сегодня чистое, облаков не видно, откуда взяться грому? Больше громовых раскатов не было и Сасон уже забыл об этом, увлеченный картиной происходящего. Орки нескончаемым потоком все двигались и двигались на север. Но примерно через полчаса или чуть больше в наблюдаемой им картине что — то произошло, какой — то непонятный сбой. С северо — запада стала надвигаться непонятная стена, стал нарастать рокочущий шум. Это вода. Не просто вода, а целая стена воды, которая с шумом и ревом двигалась в его сторону. Сасон развернул коня и, нахлестывая его плетью, помчался на юг, в сторону, откуда он пришел.
Ему повезло, он успел уйти, вода даже не дошла до копыт его коня. Но что стало с остальными? С храмовниками, с Сагулом, со всей громадной ордой? Их нет, к Сасону быстро пришло осознание этого факта. Мало кто мог выжить в ужасе, что творился внизу. Как это удалось ларцам? Такое можно сотворить только с помощью магии. Интересно, жив ли виконт? Он тоже был в долине. Наверное, жив, ведь магия на самого себя не действует. А значит, надо спешить, бежать, пока ларцы не вышли в обратный путь.
Сасон гнал коня несколько дней, пока тот не пал на четвертый день бегства. Как раз кончились глухие и необжитые места, стали встречаться небольшие замки и совсем крохотные деревеньки. Сасон все три дня почти ничего не ел, поэтому первым делом отрезал от павшего коня ногу и зажарил ее на костре, разведенном в небольшом овраге вдали от человеческого жилья. Наелся так, что долго не мог встать. Так и задремал на холодной земле вблизи от потухающего костра. Проснулся, когда уже стало темнеть. Собрал в котомку остатки жареного мяса, отрезал еще одну ногу и пошел на запад. Рано или поздно он должен выйти к Барейну, пройдет немного вниз, затем снова свернет на восток и выйдет на ту самую проселочную дорогу, по которой они ехали с Хаком.
Обратная дорога до каркельской границы растянулась на две седьмицы. Сасон шел медленно и только ночью, пугаясь каждого шороха. Жрец опасался как двуногих, так и четвероногих. Люди сдадут его ларскому виконту, и тот повесит Сасона так, чтобы видели все, а волки сделают свое дело тайно и в лучшем случае случайные путники наткнутся на грудку обглоданных костей.
К концу пути через ларские земли жрец съел все мясо и последние несколько дней голодал. Есть хотелось ужасно, хотя в кошельке у него звенело полновесное серебро, даже один золотой затесался, но как появиться на людях? Снять одежду? Сказаться ограбленным? Но почему сохранил деньги? Да и по внешнему виду трактирщик и его посетители догадаются, что он из племени жрецов. Разве скроешь этот нос? Эти губы? Или глаза? Сказаться хаммийцем? Но что он знает о Хаммии? Да любой, мало — мальски знающий хаммийцев, его разоблачит. Ведь Сасон почти всю свою жизнь провел в храме, выходя за его пределы всего два раза. Вот сейчас третий.
В храме было просто. Выполняй все приказы старшего жреца и командуй служками. А здесь совсем другой мир. Совсем другой. Скорее бы вернуться обратно. Но как его встретят? Ведь он не выполнил уже второе поручение. Правда, вины его нет никакой, он только сопровождал храмовника, но когда разгневанный старший жрец решит наказать виновных, то единственным крайним будет он, Сасон.