Барон Малкан капитулировал в тот же день. Из ворот замка появилась цепочка сдающихся наемников. Рядом со рвом у них забирали оружие, в большой котел сыпались деньги. Затем всех наспех обыскивали и направляли во временный лагерь. Полная проверка пройдет в следующие два дня. Часть денег, конечно, наемники попытались спрятать. Кому — то повезет, и он вернется в Лоэрн при деньгах, а кто — то, не столь ловкий, украсит собой близлежащие деревья. Всё, как и обежал всесильный каркельский граф.
Но часть денег должна остаться в замке в различных схронах. Теперь придется хорошенько его обыскивать, но много ли попадет потом в графскую казну? Большую часть найденного присвоят и с этой неизбежностью придется смириться.
Голодных крестьян накормили уже поздним вечером, на следующее утро они тоже пройдут проверку и будут отпущены на свободу. Нашли и трех жрецов, пытавшихся притвориться крестьянами. Но их выдала внешность и хорошая упитанность. Барон Равсан приказал отправить жрецов под надежной охраной в Каркел. Там их допросят и казнят на главной городской площади.
Если со жрецами было все понятно, то что делать с маленьким претендентом на каркельскую корону и его матерью, Сашка не знал. Не казнить же семилетнего мальчишку только за то, что мятежники подняли его в качестве знамени?
— И что мне делать с ним, Хелг?
— Убивать не будешь, я тебя знаю. Но ведь снова отпускать мальчишку, резона тоже нет. Так?
— Так. Свои же убьют или позарятся на деньги и продадут в Хаммий.
— И на тебя свалят.
— Это точно.
— В темницу к Равсану?
— Мальца? Ты что!?
— Вот и я о том же. Поселить где — нибудь в замке, в том же Броуди под надзором?
— Сбежит, или помогут сбежать. Или чего доброго отравят. И опять я буду виноват.
— Отдать в пажи, а потом и в оруженосцы? Нет, опять же, сбежит или помогут. М — да, ситуация.
— И как ты представляешь его, когда подрастет? Будет в нашем войске? В войске человека, который приказал повесить его отца и деда? Вот к нему я точно спиной не повернусь.
— Тогда как решишь?
— Отправить под надежной охраной на сторону, передать с рук на руки. И забыть.
— Забыть?
— На время забыть.
— Куда отправишь? В Пирен, Амарис или в Гендован?
— Только не в Пирен. Только не Черному Герцогу. В Гендован? Но там же Винтольд. А если они встретятся и Артасис захочет отомстить? Нет, нельзя в Гендован. Амарис? Можно и в Амарис. Как — никак, кажется, нам союзник.
— Вот именно, кажется. А помощи никакой нет.
— Зато хоть не мешают и то хорошо.
— Так куда Артасиса?
— А если в Лоэрн? Под охраной. Пусть болит голова у Тарена.
— Он его использует против тебя. Внук его графа.
— Пусть использует. Можно подумать, что сейчас у нас с Лоэрном все хорошо. Хуже не будет. Зато у нас проблемы не будет. Все равно скоро надо будет разбираться с Лоэрном.
— Когда?
— Не знаю. Не все так просто. Ведь не могут быть случайными все эти победы лоэрнцев? Сначала Гвендела, теперь вот и у Волана. Но и затягивать не стоит.
После разговора с Хелгом Сашка встретился с Верганом.
— Барон, я принял решение отправить маленького виконта вместе с матерью в Лоэрн. Лучше будет, если они поедут вместе со сдавшимися в плен, хотя и порознь от них. На границе вы передадите их под покровительство барона Малкана. Пусть барон довезет их до Лоэрна.
— Милорд, я считал, что сдавшихся в плен лучше выпустить из графства по южной дороге, через Снури. Здесь путь не в пример короче, нежели отправлять через всё наше графство на запад.
— Пусть будет по снурской дороге. Я надеюсь, что Артасис благополучно доберется до Лоэрна.
— А что с ним может случиться? В окружении девятисот лоэрнских солдат, часть из них к тому же каркельские мятежники, которые как раз за него и сражались.
— Они безоружные.
— На нашей земле они под охраной солдат, я выделяю три сотни своих людей, а в Снури они уже будут дома. Давать оружие? Его лучше продать. Хаммийские торговцы изъявили желание приобрести вооружение, доставшееся нам от сдавшихся в плен.
— Переодетых жрецов среди них нет?
— Милорд Равсан проверял.
— Я пока не считаю нужным продавать. Боюсь, что мечи и кольчуги будут нужны нам самим.
— Кольчуги — да, а вот мечи. Видели бы вы их, милорд. Никуда не годные. Этими мечами Тарен перевооружил свое войско. Если бы у мятежников были такие мечи, как у лоэрнских наемников, наши потери были бы намного меньшими. Из какого металла они их делали?
— Настолько плохие?
— Просто ужасные. Если в бою не сломаются, то с зазубринами останутся точно. Как из масла сделаны.
— Да, я раньше об этом слышал, но что — то не верилось, что бракованных мечей так много. Что, у всех наемников?
— Почти, милорд. Только у командиров хорошие мечи.
— Неплохое известие.
— Так как насчет продажи оружия?
— Мечи, раз такие плохие — продайте. Нам не нужны.
— Но и цена будет…
— Сколько?
— Всего две серебрянки. Больше не дают.
— А мечей сколько?
— Без малого тысяча. Это плохих.
— Значит, две тысячи серебрянок, пятьдесят золотых. Не густо. Но тоже деньги. Продавайте.
На следующий день колонна с пленными побрела на юг, уже к вечеру достигнув приграничной территории. Вместе со всеми, но чуть в стороне ехала повозка, в которой сидела растрепанная женщина, прижимающая к себе мальчика. А замыкали колонну, следуя за ней на расстоянии в несколько сотен шагов, купеческие подводы, груженные выгодно приобретенным оружием. Две серебрянки за меч — разве это деньги? Хотя даже за такие деньги любые уважающие себя наемники эти мечи покупать не будут. Но ведь есть новики, особенно их много среди наводнивших Лоэрн, а теперь и Снури хаммийцев. Но мечи можно продать и в самом Лоэрне, надо только найти чиновника, кто занимается закупками вооружения для войска. Десять серебрянок — это самая малая цена продажи. Потому что чиновник отдаст их казне за золотой. Хороший навар и у торговца и у чиновника, даже учитывая, что львиную часть разницы тому придется отдать наверх.
Гершан, ехавший в центре своей торговой колонны, довольно потирал руки, подсчитывая будущий барыш. Десять минус две — это будет по восемь серебрянок с меча. А их пятьсот, больше не удалось урвать. Итого сто золотых барыша! Жаль, что этот проныра Хирс успел подоспеть к продаже мечей. Пришлось поделиться, не поднимать же из — за этого цену, торгуясь друг с другом? Пока проторгуешься, другие прознают и налетят. Вот и купишь не по две серебрянки, а по восемь.
Но все равно очень жалко, что он заработает на перепродаже всего сто, а не двести золотых. Жаль, что пленных каркельцы не продают, а отпускают на волю. Совсем зажрались. Ведь какой мог быть навар! За одного только графенка можно было получить пятьдесят золотых навара, да и графиня еще не старая. Эх, такой товар уплывает! Выкрасть? А сотня преданных мальчишке мятежников? Да еще и восемьсот наемников с этим бароном. А барон — то из хаммийцев! И хаммийцев среди наемников большинство — около пятисот. А мятежники безоружны. Но ведь и наемники без мечей. Пятьсот наемников — хаммийцев без мечей, а он как раз везет пятьсот мечей. Плохоньких. Так против мечей они и плохи, а с человеческой плотью справятся хорошо…
А Сашка, усталый, но довольный возвращался в Каркел. Всё, с мятежом покончено, теперь у него развязаны руки. Но отдыхать все равно не придется — столько всего надо решить! Вот с тем же Лешкой. Надо же, что учудил, паршивец! Но паршивец хороший, свой парень.