— Милорд. Я хочу вам принести мои самые искренние извинения.
— За что, барон?
— Я поверил гнусному навету, что вы подлым образом захватили виконта Артасиса. Но оказалось, что подлость совершили их союзники — лоэрнцы.
— К сожалению, барон, не вы один стали жертвой слухов. Несколько наших баронов под их воздействием открыли ворота своих замков пиренцам.
— Увы, это так, милорд. Ничто не может оправдывать эти действия. Эти порочащие поступки можно только смыть с мечом в руках. Я и несколько наших баронов уже направили людей владельцам этих замков. Я надеюсь на их благоразумие и верность клятве.
— Спасибо, милорд.
На следующий день посланная разведка донесла, что двухтысячное пиренское войско повернуло обратно, уходя на восток. А еще через несколько дней стали известны подробности миссии, организованной бароном Мичелом. Из одиннадцати владельцев замков, открывших ворота врагу, восемь успели их закрыть обратно, отказавшись подчиняться вторгнувшимся захватчикам, еще двое баронов пытались это сделать, но им не повезло — пиренцы смогли удержать их замки под своим контролем. И только один барон, как можно судить по пришедшему сообщению, решил поддержать врага.
— Значит, у солдат Черного Герцога только три наших замка? — Сашка был рад такой цифре. — А сами пиренцы?
— По — прежнему уходят на восток.
— Это хорошо. Тогда можно и нам двигаться. Я оставляю в Каркеле тысячу барона Фурбега, а сам с тремя иду в Ларск.
— В Ларск, милорд?
— Да, в Ларск.
— Но там спокойно, нет никаких известий о пиренском вторжении.
— Поэтому я иду туда. Если кто — то думал, что наше войско сейчас пойдет в Пирен или даже в Лоэрн, то они ошиблись. Скоро начнутся дожди и у нас есть другие, более неотложные задачи. До конца года мы обязаны дождаться капитуляции пиренцев в снурском замке. Разобраться с замками, оставшимися без владельцев. Каркел должен навести у себя порядок после ликвидации мятежа. Вот пусть часть этих дел и возьмет на себя мой брат Административные вопросы у него хорошо получается решать. А я уж буду при войске. Думаю, ранней весной придется выступать.
— А куда, милорд? На Пирен или на Лоэрн?
— На север.
— На север от Ларска? Но там же…
— Правильно, орки…
Глава 4
Весна в этом году пришла в Ларск неожиданно быстро. А значит, и войску скоро идти в новый поход. Уже весь город знал, что его светлость поведет его на север, на орочьи земли. Прошлой осенью, когда милорд уже прибыл в Ларск, ему пришлось послать тысячу солдат под командованием барона Вергана на ларские земли, расположенные на правом берегу Барейна. Туда с севера прорвалось несколько орочих отрядов общей численностью до полутора тысяч особей. Большого ущерба они не нанесли — местные владельцы или те, кто оставался вместо них, находившихся в Сашкином войске, были готовы к таким событиям. Собранный урожай был перевезен в замки, дозорные несли усиленную охрану границ, поэтому, когда появились орки, то людям и скотине удалось уйти под охрану стен замков. А через пару недель орки, потеряв большую часть своих сородичей, бежали обратно на север.
Зато на землях, расположенных рядом с самим Ларском, орков не видели. Скорее всего, те каким — то образом прознали о появлении в городе большого войска, вот и изменили направление своего удара, перенеся его на западную часть Ларского графства. Вот почему и вторглись они с опозданием, когда крестьяне собрали и свезли под защиту замков свой урожай. А ведь, не будь войска, вполне могли появиться на севере Ларска на месяц раньше, да и в большем количестве.
Поэтому Сашка решил, не дожидаясь нового нападения орков, сам пойти на их земли, превентивно ударив по орочим селениям. С собой он брал три тысячи солдат. Остальные три равномерно распределил по трем графствам. Одну тысячу оставил Дарберну, вторую в Каркеле, а третью отдал новому снурскому графу. Дарберн короновал снурской короной барона Фурбега, пожалуй, лучшего из ларских баронов, зарекомендовавшего себя в походах последних лет.
Пиренский гарнизон, удерживавший снурский замок, капитулировал в конце осени. Сашкины предосторожности помогли. Еще в начале осени на северо — востоке от городской стены остановили подозрительные подводы с продовольствием. Ладно бы там зерно или овощи, что собрали местные крестьяне. Но копченые окорока, свежезасоленная рыба, куча всевозможной живности, и куда, спрашивается, везут? В город на продажу? Тогда почему проехали мимо восточных ворот, направившись на север. В Каркел? Опять же, подводы почему — то свернули на развилке не в сторону Каркела, а направились прямиком к городским стенам, где, между прочим, нет никаких ворот.
Возницы, как и следовало ожидать, ничего не знали, хотя и допрашивали их с пристрастием. Должны были передать содержимое подвод человеку, который с ними и расплатится. Не трудно догадаться, что где — то на северо — востоке неподалеку от городских стен наружу выходит подземный ход, ведущий из снурского замка. Прибывший принимать графство в свои руки барон Фурбег (теперь уже граф Снури), расположил три сотни своих солдат рядом с тем местом. И через две седмицы дождался. Сеча была знатная. Пиренцы дрались ожесточенно, понимая, что иного выхода у них нет. Если бы люди Фурбега не укрепили свой временный лагерь, то неизвестно, чем бы все закончилось.
Когда через два часа к месту боя подоспело подкрепление, пиренцы уже отступили, уйдя обратно в подземный ход и завалив его. На земле осталось лежать больше сотни пиренцев и столько же людей Фурбега. Возможно, нескольким пиренцам удалось уйти. По крайней мере, посланные разъезды нашли восьмерых вырвавшихся из окружения, которых, конечно, с потерями, удалось убить.
Взятые в плен раненые пиренцы показали, что к моменту прорыва в замке находилось около трехсот тридцати человек. Следовательно, нетрудно было подсчитать, что с учетом успевших уйти обратно в замок, сейчас там оставалось около двухсот человек Черного Герцога. Количество достаточное, чтобы оборонить замок в случае его штурма. Зато хорошей новостью было сообщение, что продовольствие в замке уже на исходе. Еще несколько дней — и начнется голод. Поэтому Фурбег приказал передвинуть временный лагерь ближе к выходу из подземелья и принялся ждать. Время работало на него.
И в самом конце осени пиренцы капитулировали. Фурбег гарантировал, что им предоставят возможность выкупиться на общих условиях. Но только для пиренских солдат и их командиров. Двух жрецов, о которых сообщили пленные раненые, сдавшиеся должны были выдать живыми и невредимыми. В противном случае условия капитуляции не будут выполнены.
Двух жалких и дрожащих людишек, один из которых был в красном одеянии, а другой в оранжевом, Фурбег под надежной охраной отправил в Ларск. Допрос, устроенный там, хоть и дал много интересных сведений, но не ответил на основные вопросы — жрецы оказались мелкими сошками в жреческой иерархии.
Вместе со жрецами приехал и Лешка. Вылечился, рана затянулась, хотя плечо еще отдавало болью, но правую руку уже разработал. Когда Сашка уезжал из Каркела в Ларск, Лешка даже не вставал с кровати. Но вот теперь, наконец, появился. И приехал, паршивец, не один. Со своей девушкой и сыном. Вошел, заулыбался, а затем брякнул:
— Милорд, я не один. Со мной Адень и Алесь.
И стоит так, нагло смотрит, считает, что так и должно быть.
— Надо же, — Сашка мысленно даже немного удивился, — никакой растерянности в ожидании моего решения. Думает, раз тогда спас мне жизнь, подняв тревогу, то никуда я не денусь, разрешу поселить возлюбленную с мальчонкой. Ну, и наглец! Хотя, что тут скажешь — разрешу, конечно.
— А как же твоя Эрлита? — сказал он вслух. — Или ты собрался ее бросить?
— Нет, милорд, я же помню ваши слова. Я ее буду навещать. Ее и дочку. Денег скопил, ей отошлю.
— И где ты ее навестишь? В замке отца?