— Говори.
— Когда мы перешли границу графства, в расположение войска прибыл гонец от сейкурского барона Гридура, чей замок расположен к северу от города. По словам гонца, ларские солдаты доставили в замок двух человек: работорговца из Хаммия и молодого раба, который, якобы, является сыном барона Венсана, казненного пятнадцать лет назад за участие в заговоре против короля Френдига. Уже то, что этих людей привезли наши враги, говорит о многом. Меня направили в замок Гридура, чтобы на месте разобраться с этим делом. Одновременно со мной в Сейкур выехал с непонятной целью племянник сейкурского графа баронет Тарлей с десятком солдат.
Прибыв в замок, я убил обоих — и того, кто выдавал себя за барона Венсана и торговца. После отправился обратно к войску. Однако, проехав весь путь, никого на дороге не обнаружил вплоть до конца границ графства. Вернувшись к тому месту, откуда я выезжал к Гридуру, я осмотрел место, где располагался лагерь. И в соседнем овраге обнаружил трупы командира королевской тысячи барона Брюлета и семерых аристократов, которые командовали сотнями в войске, приданном графу Сейкурскому.
Потом я вернулся на дорогу, ведущему к Лоэрну и уже на его земле обнаружил следы пропавшего войска. Они вели к западным замкам Сейкура. Далее я поскакал с сообщением к вашей милости.
Шогет мрачно пожевывал ус.
— И что это значит?
— Я боюсь произнести слово «измена», милорд. Но иначе нельзя. Убийство барона Брюлета и сотников войска, освобождение прохода на Лоэрн для войск Ларска. Ксандр благодаря этому получит возможность беспрепятственно подойти к Лоэрну.
— Но у него на пути стоит Сейкур, а город прекрасно подготовлен к обороне.
— Милорд, боюсь, что баронет Тарлей, доверенное лицо Волана, не зря был послан в Сейкур.
— Вздор! Какой интерес у Волана помогать Ксандру? Корона достанется Дарберну! Надо быть полным идиотом, если надеяться на иное. А граф Волан… гм — м, действительно… Нет, все равно… Не настолько же граф…
— Милорд, может быть, граф думает сохранить для себя графство при Дарберне?
Ответить на вопрос Шогену не дали. Возникший на пороге секретарь барона, попросил дать ему слова.
— Мой милорд, только что во дворец прискакал сейкурский барон Кра…, неважно. Он сообщил, что комендант сейкурского замка открыл ворота города и капитулировал перед Ксандром Каркельским.
— Тарлей, милорд, — тихо подсказал Ларс Шогену.
— А Ноксон, что с ним?
— Среди убитых его не было. И, боюсь, что он не зря меня отослал к Гридуру.
Шоген побелел от ярости.
— Но, возможно, Ноксон схвачен изменником, — подсказал Лайс линию поведения для Шогена, когда тому придется докладывать королю.
— И значит, Ксандр будет здесь…
— … уже через седмицу, милорд.
Новости, мягко говоря, озадачили барона Шогена. Появление в ближайшие дни под стенами Лоэрна графа Ксандра, измена Волана — все это чревато для королевства, но его лично касалось пока лишь вскользь. Возможное предательство его десятника, перешедшего со всем десятком на сторону изменника — это было серьезно. Ведь это же гвардейцы, личная сотня короля, за которых он несет полную ответственность. И не один человек, а весь десяток! Хотя нет, один — то человек, этот Лайс, вернулся.
Через седмицу здесь будет Ксандр и станет очень жарко. Тогда Пургесу будет не до нескольких гвардейцев. Но эту седмицу надо еще продержаться. Если он предоставит его величеству личную сотню в полном составе, вот тогда вопросов может и не возникнуть. Мало ли кто когда был в королевской сотне? На то и чистка от плохих гвардейцев. Одних выгнали, других набрали. Хорошая мысль! И Шоген на следующее утро вызвал Лайса.
— Будешь десятником. Сегодня же предоставь мне весь десяток полностью. Ищи, где хочешь, но солдаты должны быть бравые. Ни одного калеки. Ты меня понял?
— Да, милорд. Только вот…
— Что еще?
— Сразу им денег не найти. Кстати, сколько с человека?
В Шогене боролись два чувства: жадность и осторожность. За новых гвардейцев можно неплохо пополнить кошелек, но здесь дорог каждый час. К тому же, деньги будут как раз у хромых, а ему нужно предоставить на случай проверки его величеством хороших солдат. Воинов!
— О деньгах потом. Разберемся, как — нибудь. Когда сможешь представить солдат?
— До обеда, ваша милость.
— Это хорошо. Тогда через четыре часа приведешь всех.
Искать Лайсу долго не пришлось — еще перед отправкой на юг он приказал своим парням прибыть в Лоэрн и ждать сигнала. И вот этот день наступил. Ровно через четыре часа перед командиром личной королевской сотни выстроилось десять человек. Все, как на подбор, сильные, уверенные в себе, молодые, почти погодки — лет по двадцать пять или чуть больше. Как раз то, что нужно. Если Пургес увидит — будет доволен.
— Выглядят хорошо. А как насчет умения владеть мечом?
— Редкий гвардеец нашей сотни будет равен им.
Шоген чуть заметно кивнул головой и отослал Лайса с солдатами в казарму. Этот Лайс не прост, очень не прост. Несколько лет назад нашел двести золотых, откуда? А теперь вот этих парней — настоящих волкодавов, да еще и за такое короткое время. А люди его хороши. Это надо использовать, через несколько дней здесь будет хуже, чем при нашествии орков.
Уже сейчас город пришел в движение. В это утро Шоген выезжал к северным воротам города — он, как командир личной сотни короля, должен был просмотреть возможные пути отъезда его величества в случае опасности. И если враг идет с юга, то бегство, то есть отбытие Пургеса Первого следует направить на север.
На обратном пути в замок, только — только отъехав от городских ворот, барон столкнулся с большой вереницей подвод, которые сопровождали верховые. К его удивлению, во главе колонны ехал барон Якунер, фаворит короля, главный дорожник королевства. Именно ему его величество поручил содержать дороги, поддерживая их в хорошем состоянии. На что из королевской казны выделялись громадные деньги. Выделялись, а дороги становились только хуже.
Зато богатство барона росло как на дрожжах. Его городской дворец, раскинувшийся на целый квартал, поражал своими размерами. Одна только баня была столь громадной, что в ней мог помыться, наверное, весь город. А шубы баронессы? Жена Якунера меняла их каждый день, но все равно за сезон не один их десяток оставался невостребованным. Сто одна шуба. Почему именно такая цифра? Барон и баронесса любили показывать своим гостям шубохранилище, отмечая, что в нем больше ста шуб. Действительно, сто одна шуба — это больше ста.
И вот теперь барон уезжал из города, забрав с собой самые ценные вещи. Шоген со злорадством подумал, что на перевозку шуб баронессы потребовалось, наверное, не меньше десяти подвод. А подвод было много, не меньше ста. И охрана у барона немаленькая. Вот их бы всех на городские стены — ведь таких баронов, как Якунер у Пургеса не один десяток. И у каждого наемные солдаты. Скольких сотен солдат, даже не сотен — тысяч, город лишится в ближайшие дни! А то, что будет исход аристократии, Шоген теперь не сомневался.
— Милорд, вы уезжаете? — вместо приветствия Шоген задал вопрос Якунеру.
— Ах, дорогой барон, у баронессы плохое самочувствие, вот я и решил отправить ее на отдых к Барейну.
— А почему через северные ворота? Ведь до Барейна ближе через западные ворота. Или хотя бы через южные.
— Мы решили, что в этом году баронессе лучше отдохнуть на более прохладных землях. На юге слишком жарко.
Жарко? После того, как баронесса надевала на себя чуть ли не по две шубы, как вообще ей удается еще как — то ходить?
— А вы сами тоже отдыхать? — вопрос Шогена был в определенной мере провокационен — сейчас, в час испытания, когда враг почти у ворот города и ехать на отдых?
— Что вы, милорд, какой у меня сейчас отдых. Вы же слышали, что происходит. Я, провожаю баронессу только лишь за ворота, а сам еду инспектировать королевские дороги. Служба его величеству превыше всяких там отдыхов.