Хорошо сказал. И выкрутился. Но, конечно, врет. Но куда он едет? До Барейна, там переправа, а затем дорога ведет в Амарис, который еще не так давно вторгался на таренские земли королевства. Если ближник короля там появится, его схватят и препроводят к герцогу, а там… Нет, Якунеру ехать за пределы Лоэрна никак нельзя. Можно, разве лишь, попытаться пробраться рекой в Хаммий, но лучше это делать, если выехать через западные или южные ворота, но никак не через северные. Или Якунер хочет отсидеться где — нибудь в глубинке? Если победит Ксандр, нигде в Лоэрне не спрячешься. Проиграет — Пургес может и спросить, где это пропадал его ближник, когда все сражались.
Провожая взглядами растянувшуюся колонну подвод, Шоген дождался ее хвоста и ахнул. В самом ее конце брели рабы — не меньше пятидесяти. Да и последняя подвода была усыпана маленькими детьми, тоже рабами. А ведь ясно, куда он их. Якунер внешне отличался большой религиозностью и почтением к жрецам. Часто дарил храмам рабов для принесения тех в жертву богам. Вот и эти семьдесят — восемьдесят человек предназначались туда же.
Шоген вспомнил, что через пару верст от границы с Амарисом от тракта ответвлялась боковая дорога, которая вела в амарисский храм Ужасного Паа, который находился в нескольких верстах от пограничья. И на той дороге амарисских постов не было, потому что всю ее протяженность контролировали жрецы, точнее, их слуги — орки — храмовники. Получается, что Якунер бежит к амарисскому храму Ужасного Паа, прихватив с собой в качестве подарка рабов. И ведь у него все может получиться! Сейчас жрецам очень нужны люди для обрядов жертвоприношений, иначе не будет магии. Не хватит ее на всё, как не хватило для постановки магических засад по всему периметру королевства. Вот из — за этого Ксандр и смог пройти обходным путем на лоэрнские земли.
Во второй половине дня, уже пообедав, Шоген вновь вернулся в мыслях к событиям этого дня. Десяток крепких парней Лайса следует использовать. Если Пургес решит бежать, то бежать нужно и ему и вот тут — то парни Лайса могут пригодиться. Вопрос лишь в том, куда бежать? Большинство ломанется в Тарен, а оттуда в Хаммий. Вариант неплохой, но и проблемный. Паника, толпы спасающихся. А если Ксандр направит тысячу на перехват беглецов? А ведь может. И тогда всем будет плохо. И ему тоже. Ведь повесит. Как нечего делать, повесит.
А Якунер спасется, спрятавшись у жрецов, откупившись жертвами для предстоящих обрядов. А ведь это мысль! Почему бы и ему, Шогену, не подарить жрецам сотню рабов? Где достать? Не проблема.
Уже через час барон Шоген был у командира королевской стражи барона Чарвена. После короткого обсуждения последних новостей Шоген задал вопрос, ради которого он и приехал к Чарвену.
— Милорд, сейчас, как я полагаю, стража усилит свою бдительность. Появятся арестованные. Осужденные. Я бы хотел прикупить…
— Какое количество?
— Сто… или больше. Можно детей, калек, стариков.
— А, простите, милорд, зачем?
— Я думаю поставить их вперед наших солдат, Ксандр, как известно, жалостлив до рабов. Сам как — никак из этой породы. Если будет осада, можно поставить на стены, защитив наших солдат от вражеских стрел. Или ядер.
Чарвен внимательно посмотрел на Шогена, пытаясь понять, что скрывается под этим странным желанием. Ведь покупать за свой счет рабов для нужд королевства — такое давно не принято в Лоэрне. И даже, если окажется, что деньги выделены казной, не проще ли их попросту присвоить? Хотя, какая там казна? Король просто мог бы приказать бесплатно дать Шогену нужное число пленников.
— И по какой цене?
— По бросовой. По серебрянке.
— Даже плохой раб стоит намного больше.
— Но куда его девать? Кто купит? Ксандр скоро будет под стенами Лоэрна. И тогда рабы не будут ничего стоить.
— Но пока Ксандра нет, работорговцы могут вывезти их через таренскую дорогу.
— До Барейна. А дальше? Через пару дней там будет пол — Лоэрна.
— Серебрянка — мало. Явно мало. Даже то, что вы хотите взять оптом.
— Оптом… А если я возьму не сотню, а две или даже три сотни пленных? Или у вас столько не будет?
— Найдем. Пара хороших облав, тем более сейчас, когда скоро начнется неразбериха. Она уже началась у западных ворот. Никто внимания не обратит. Да и кому нужно заступаться за эту чернь? Берите пятьсот человек по серебрянке.
— Даже триста многовато, а вы пятьсот. Ладно, четыреста человек. Это будет десять золотых. Только возьму не сразу, а по сто за раз.
— Хорошо. Тем более четыреста человек сразу не наловить. Пока перешерстят эти трущобы. Значит, вам без разницы, кто это будет?
— Главное, чтобы не дохлые были.
— Не будут. Мои стражники умеют обращаться с веревками. Дети до какого возраста?
— Любого. Даже грудного. Но тогда с кормилицами.
— Хорошо. За первой партией можете присылать завтра утром.
Десять золотых, конечно, было жалко, но сейчас скупиться нельзя — собственная голова стоит дороже. В нескольких часах пути к северу от столицы стоит замок его троюродного брата барона Корбие. Подвалы там обширные, четыреста человек вполне разместятся, еще места останется вдоволь. Подарок для жрецов отменный. А потом, когда он отсидится в храме, можно уехать дальше на запад. В четырех герцогствах прикуплены хорошие поместья, да и с собой прихватит золотишко. Это Якунер увез сто возов с шубами и прочим барахлом, а он поедет налегке. Если же дорога окажется перекрытой, тогда четыреста рабов, им спасенных от лап храмовников, он отдаст Ксандру, который, без сомнения, оценит спасение этого грязного сброда. Надо будет сказать Ксандру, что он, Шоген, сильно рисковал, спасая рабов от смерти. Тот поверит. Ха — ха!
Вернувшись к себе, командир королевских гвардейцев вызвал Лайса.
— Завтра стражники передадут тебе несколько десятков, скорее, сотню пленников. Их ты отвезешь в замок Корбие, а сам со своими людьми вернешься обратно. Такие поездки будешь делать каждый день.
— Да, милорд.
Тем временем число благородных лоэрнцев и богатых торговцев, стремящихся выехать из города, с каждым днем увеличивалось. Оговоренных четыреста человек стражники наловили за три дня. Но с окончанием выполнения заказа их командира облавы не прекратились. Аппетит, как известно, приходит во время еды. Одно дело, когда нужно нахватать побольше местных оборванцев, за которых стражники лично ничего не получат, другое дело — богатенький люд, покидающий город. Здесь можно было даже не хватать, обращая людей в рабство, тем более сейчас на рабов цены резко упали. Гораздо выгоднее очищать от денег кошельки, а их владельцев отпускать, если, конечно, тех просто не прирезали, чтобы не дергались и не мешали облегчению кошельков.
Но, несмотря на начавшийся исход, большая часть знати не рискнула покинуть столицу. Им как — то не верилось, что королевские войска уступят ларцам. Вот уже девять лет, как королевством правит Пургес Первый, при котором не было проиграно ни одно сражение. О чудесной настойке, превращающей солдат в разъяренных львов, знали уже все в стране. А магия жрецов? У Ксандра ничего этого нет, разве что какие — то каноне.
Был еще один повод, сдерживающий город от повального бегства. Несколько десятков человек, пытавшихся вырваться за пределы городских стен, были схвачены и прилюдно казнены на центральной площади. Ради этого на время казни даже отменили закон о запрете собираться более трех человек вместе. Надо ли говорить, что повесили обычных местных простолюдинов. Именно местных, а вот хаммийцев, уезжающих из города, не трогали. А уж аристократов и подавно.
Когда разведка донесла, что Ксандр Каркельский вместе со своим войском находится в одном дне пути от Лоэрна, его величество Пургес Первый приказал готовиться к бою. Местом сражения было выбрано поле в версте от городских стен.
Отряды наемников выдвигались к месту сражения, выходя через южные ворота. Две с половиной тысячи солдат Пургес отдал под командование барону Табуру. Тому самому, кто до Шогена возглавлял личную королевскую сотню, но был снят за казнокрадство. С тех пор прошло несколько лет, и Пургес решил, что Табур уже наказан достаточно, будучи отлучен от различных денежных должностей. В конце концов, Табур — свой человек, а своими людьми Пургес разбрасываться не любил. Какие ни есть, но, по крайней мере, знаешь, что от них ожидать. Тем более все они давно находятся в одной упряжке и им есть, что терять.