— За три или четыре дня до нашего подхода к замку.
— Нет, это не мог быть никто из находившихся в Ларске.
— Почему?
— Последние десять дней перед твоим уходом из города, Ларск был закрыт. Никто не мог из него выйти. Никто.
— Получается, что гонец был не из Ларска? Но он сообщил сыну барона, что я собираюсь идти на него. И даже назвал цифру солдат у меня. Пятьсот человек. А это знали только в ларской крепости. И как тогда гонец сумел выбраться из города? Дар, а Ильсан или кто — нибудь из графского совета не мог как — то добиться выезда для своего человека?
— Обо всех таких попытках мне докладывали. Но все по мелочи. Купцы, баронеты. Никого не выпустили. А уж про Ильсана мне сообщили бы в первую очередь. Да и не мог он. Ведь если бы тебя разгромили, то у Ларска в борьбе с самозванцем шансы оказались бы совсем невелики. Он же это понимает. Да и Эльзина…
— И?
— Как она переживала за тебя!
— Она!?
— Да, да! Она моя опора здесь. После тебя, конечно.
— Вот уж, не подумал бы.
— А теперь подумаешь!
— Мне казалось, что она меня недолюбливает. Какая — то холодность была.
— Тебе это показалось. Она совсем другая! Мой друг и помощник. И какая умная. И добрая.
— Я совсем не разбираюсь в женщинах. Хотя, наверное, пора бы. Мне ведь на днях шестнадцать.
— Когда? Как же я забыл спросить о твоем дне рождения!
— Когда не скажу. Я и сам точно не знаю. Прошлого своего не помню. Точнее какие — то странные воспоминания.
— Ты мне никогда не говорил о своем прошлом. И не надо. Кем бы ты ни был, ты мой брат. И все — таки когда у тебя день рождения?
— Вроде должен быть ближе к концу зимы, но здесь все перемешалось, сдвинулось. Поэтому, я думаю, что шестнадцать мне должно исполниться в первые дни последнего месяца осени.
— А этот месяц как раз начался… Сашка, поздравляю тебя с днем рождения!
— Спасибо, Дар.
— А подарок? Ой, я же не знаю, что тебе подарить.
— Ты мне и так подарил замок.
— Замок — это не подарок, это то, что должен иметь виконт Ларский. А подарок будет за мной.
— Только не надо специально напрягаться, а то я ведь тебя знаю.
— Наверное, ты прав. Но я все равно что — нибудь придумаю.
— За городом дожидается барон Шелвак. Он хочет принести тебе вассальную клятву.
— Надо же! Ты и с ним договорился? Подружился с уже бывшим врагом?
— Боюсь, что друзьями нам не быть.
— Не может пережить свое поражение?
— Нет, тут дело в другом. Я заставил его выдать своих людей для экзекуции. Да еще стращал, что его сыновей тоже плетьми отхлестают.
— Ты что?
— Он в моем замке разошелся. Приказал избить плетьми всех моих людей.
— Но они рабы.
— Дар, ты серьезно?
— Ты не понял. Я — то как раз нет. Но для других это правильный поступок. Считается, что раб должен знакомиться с новым хозяином с помощью плети.
— Да, помню я. Тогда, когда солдаты нас с Овиком продали работорговцу, тот точно так нас и встретил.
— Вот видишь. И ты отстегал солдат барона плетью?
— Не я сам, а те, кого они били.
— Если ты посчитал это нужным, значит, так и должно быть. Ох, и расшумятся мои бароны, когда узнают про это! У всех у них тоже есть рабы. Надеюсь, ты не собираешься объявлять указ о запрещении рабства?
— А что, это мысль!
— Сашка, не пугай меня. Я тебя прошу, не делай этого!
— Ладно, шуток не понимаешь?
— Ну и шуточки у тебя. Я ведь всерьез воспринял.
— Я бы отменил рабство, но понимаю, что мне это не под силу. Слишком оно укоренилось. Глубоко, не выковырнешь. А вот с орками разобраться не мешало бы.
— Орки?
— Храмовники. Я вчера, когда сюда ехал, обогнал отряд орков. Они шли в сторону Ларска. Не догадываешься зачем?
— Догадываюсь.
— Эту нечисть надо уничтожать!
— Но они работают на жрецов.
— Я бы и жрецов вместе с ними. Даже в первую очередь.
— Сашка! Это же жрецы!
— Убийцы.
— Не накликай гнев богов!
— Да предрассудки все это.
— А чудеса в храмах?
— Фокусники.
— Я привык тебе верить. Хотя мне сейчас немного не по себе.
— Что будем делать с орками?
— Запретить им появляться в Ларске?
— Это не выход. Да и повод у соседей будет, чтобы наказать строптивцев. С них жрецы потребуют большую дань. Ведь так?
— Ты прав. Значит, выхода нет?
— Есть. Они остановились за городом. Сегодня или на днях получат дань людьми и пойдут к одному из своих храмов. Я со своими двумя десятками их нагоню. Заодно мои ребята попрактикуются на мечах. Ты не против?
— Тебе я никогда не говорил нет.
— Я знаю. Спасибо, Дар.
Глава 6
Гонец от барона Мейсика прибыл в Каркел в первый снежный день. Но еще стояла осень, хоть и поздняя, поэтому снег, поутру обильно устлавший землю, еще растает, как только сменится северный ветер. Мейсик был соседом барона Шелвака, но бароны друг с другом не ладили, поэтому Мейсик и не участвовал в рейде своего соседа. И вчерашняя зависть, что его недруг неплохо обогатится, теперь сменилась на нескрываемое злорадство. Впрочем, внешние его проявления он не выносил за пределы своего замка.
Про разгром, учиненный солдатам баронета Крисвела, сына барона Шелвака, Мейсик узнал от нескольких выживших в побоище солдат, прибежавших в его замок. Все они были лоэрнцами из числа двухсотенного отряда, присланного его величеством Пургесом Первым для усиления своего самого северного замка королевства. И вот теперь оказалось, что большая часть королевских солдат перебита, сам замок захвачен, а судьба юного баронета неизвестна. Скорее всего, погиб, хотя, может быть, просто тяжело ранен и попал в плен. Зато судьба остальных членов семьи барона Шелвака не вызывает сомнений. Все они находились в замке в момент его захвата и, следовательно, теперь в плену у ларского военачальника.
Неужели, в самом деле, это младший брат безрукого графа, как это утверждают спасшиеся солдаты? Им откуда знать? Мало ли что говорили солдаты барона. Те тоже знать не должны. Узнал виконта юный баронет? А, даже не он, а кто — то из его окружения, что видел раньше виконта.
Ларский виконт! Мальчишка — раб. Из мучных рабов. Посмешище на весь Атлантис. И он сумел разбить крепкий лоэрнский отряд и захватить замок, что не удалось в прошлом году маркизу Ильсану. Как это могло случиться? Нет, это, наверное, неправда. Но если все же солдаты не приукрасили, то успех виконта не более как досадная случайность, которую подарил мучному рабу глупый сынок его соседа, барона Шелвака. Эти соображения вместе с имеющейся информацией барон Мейсик отправил вместе с гонцом в Каркел. И вот теперь виконт Аларес сидел вместе со своим отцом, графом Каркел, в малой зале графского замка. Сидел и надувался от злости. Даже его отец граф, всегда спокойный и рассудительный, кипел от негодования.
— Этот олух Крисвел из твоих приятелей, а сын?
— Отец, возле меня всегда околачиваются несколько десятков отпрысков наших баронов. Ну не гнать же мне их?
— Нет. Баронеты когда — нибудь становятся баронами, опорой нашей короны. Не все, конечно, а только старшие в роду. Я припоминаю этого баронета. И впечатление от него не было плохим. Возможно, ему просто не повезло.
— Слишком фатально не повезло, отец. А если человеку столь фатально не везет, то вина в этом только его. Я надеюсь, что он не выжил, иначе вам, отец, пришлось бы принять не слишком приятное для наших вассалов решение.
— У Шелвака есть еще сын. Что — нибудь скажешь о нем?
— Почти ничего, отец. Я такую мелкоту не подпускаю к себе. Мне хватает и взрослых баронетов. Кажется, я видел его несколько раз. Но так, мельком. Мальчишка, как мальчишка. К тому же слабый, по крайней мере, сильным не выглядел.
— Теперь вся семья барона пленена. И замок захвачен. Хорошо, что Шелваку удалось захватить замок этого выскочки.