– Не хочется пугать, но если тебе нужна постоянная работа, то лучше сразу узнать правду. Сейчас следует беспокоиться не столько о том, заинтересуется ли тобой его светлость, сколько о своевременности выплаты жалованья.
С этими словами Грейвз начал подниматься по лестнице.
Подойдя к закрытой двери, он остановился и прошептал почти в самое ухо спутницы:
– Запомни секрет. Старайся оставаться невидимой. Вежливо улыбайся графу. Держись как можно дальше от леди Маргарет.
Джейн открыла рот, чтобы в очередной раз попытаться исправить недоразумение, однако Грейвз не позволил ничего сказать, а просто распахнул дверь в гостиную и легонько подтолкнул молоденькую служанку вперед.
Джейн огляделась. Если в глубине души она ожидала, что все присутствующие дружно повернутся и начнут показывать на нее пальцами, тем самым развенчивая невольный и глупый маскарад, то глубоко заблуждалась. В белом кружевном переднике, с подносом в руках, она не привлекла к своей персоне ни капли внимания.
За столом сидели четыре джентльмена и две дамы, все чрезвычайно свободно и непринужденно одетые. Броская красота одной из женщин, пышной чувственной блондинки, производила особенно сильное впечатление. Экстравагантность леди подчеркивало платье с необычайно глубоким вырезом и такими тонкими кружевами на лифе, что роскошный бюст казался ничем не прикрытым и притягивал взгляд бесстыдной откровенностью. Женщина сидела на коленях одного из джентльменов и, запрокинув голову, громко смеялась.
Увидев целую компанию кричаще одетых людей, Джейн невольно смутилась. Все они пили вино и зачем-то постоянно прикасались друг к другу, порою очень нескромно. Выросшая затворницей Джейн даже представить не могла, что можно общаться так свободно и раскованно. На мгновение возник вопрос, не падшие ли это женщины, откровенно предлагающие себя мужчинам. Куда же она попала?
Джейн попыталась определить, кто из джентльменов – граф Роузвуд, и, определив, глубоко вздохнула. Да, кухарка оказалась права. Этот человек действительно был дьявольски красив. Особую необычность облику придавали густые и длинные черные волосы, схваченные кожаной лентой. Темная прядь спустилась на лоб. Из-под почти сросшихся бровей смотрели умные, но холодные и отстраненные глаза – такие же черные, как и волосы. А может быть, это просто игра света? Граф явно не брился уже пару дней, и темная щетина на щеках выразительной тенью подчеркивала точеный овал лица и аристократическую форму носа.
Плечи казались необычайно широкими, расстегнутая рубашка открывала сильную, покрытую густой растительностью грудь. На фоне тонкой белой ткани она казалась еще темнее. Талия и бедра выглядели узкими, а ноги – длинными и сильными. Красавец развалился в свободной позе, небрежно закинув ногу на ногу, и очень походил на пирата или разбойника с большой дороги.
Хозяин гостиной расположился отдельно от гостей, вдаль-нем конце комнаты, в огромном старинном кресле. Засученные рукава открывали руки. Как и грудь, они казались темными от густой растительности. Длинные, тонкие, изящные пальцы выдавали художественную натуру. Рассеянно сжимая бокал золотистого вина, граф равнодушно, без особого интереса слушал белокурую красавицу, восседавшую на коленях у одного из гостей.
Под звон серебра и хрусталя, гул мужских и женских голосов и взрывы смеха, казалось, совсем нетрудно прошмыгнуть незамеченной, а потому Джейн направилась к столу, чтобы поставить поднос. Для этого надо было сделать несколько шагов мимо кресла графа. Едва молодая служанка оказалась рядом, джентльмен протянул руку и сжал ее запястье. Остановив Джейн, он принялся неторопливо выбирать апельсин. Вблизи этот человек выглядел еще более привлекательным и необычным. Тепло сильной руки проникало даже сквозь плотный рукав платья.
Филипп с интересом заглянул в лицо Джейн. Новые служанки, которых время от времени нанимал Грейвз, долго не задерживались: преданности и верности к старинному графскому роду они не испытывали, а нерегулярно поступающее жалованье быстро заставляло их искать новое место.
Малышка оказалась чудо как хороша: гладкая нежная кожа, густые каштановые волосы, выразительные изумрудно-зеленые глаза. Правда, немного худа, да и прическа слишком скромная, хотя косы впечатляют. Как красиво, должно быть, эти каштановые волосы струятся по спине и плечам! Если девочка задержится в доме, то, возможно, ему удастся когда-нибудь увидеть ту восхитительную картину. Большим пальцем граф неторопливо погладил ладонь девушки и тут же почувствовал легкую ответную дрожь. Да, перспективы самые радужные.
Уэссингтон ласково и лукаво улыбнулся и прошептал:
– Ты молодец. Не нервничай.
Утонув в бездонном, словно темный омут, взгляде, Джейн чувствовала себя так, как, наверное, чувствует попавший в неожиданно яркий свет экипажа олень. Но в это мгновение джентльмен вдруг банально подмигнул, и чары тотчас рассыпались. О, как неприятно! Она в доме всего лишь десять минут, а хозяин уже заигрывает.
Настал самый подходящий момент, чтобы удалиться. Служанка направилась к двери, но случайно услышала, что белокурая красавица ведет речь о предстоящей встрече графа с некой мисс Джейн Фицсиммонс. Прекрасно сознавая собственную дерзость, Джейн отступила к стене и остановилась возле тяжелых оконных портьер. Разве можно упустить такой шанс?
– Ну же, Уэссингтон, милый, поделись секретом с друзьями. Новость украсит вечер.
Граф лениво пригубил вино.
– Послушай, Маргарет, наверняка существуют куда более важные и интересные темы.
– Вряд ли. – Маргарет не обратила внимания на возражение. Все внимание публики сейчас принадлежало только ей и никому больше. – Наш Уэссингтон задумал жениться!
Наступила долгая пауза: новость явно лишила слушателей дара речи.
Наконец один из джентльменов вышел из ступора и рассмеялся.
– Снова камень на шею? И кто же счастливица? Только не говори, что сумел заполучить дочку лорда Фартингтона.
В разговор вступил еще один приятель:
– Трудно представить, что старик отдаст свою драгоценность этому чудовищу.
Раздался дружный бесшабашный хохот. Третий джентльмен тоже не смог промолчать:
– А мне трудно представить, что это чудовище польстится на глупую занудную недотрогу.
Все снова рассмеялись, и Маргарет продолжила:
– О, картина еще более восхитительна, чем можно представить: Уэссингтон вовсе не собирается лишать невинности аристократическую лилию. – Блондинка выдержала эффектную драматическую паузу. – Он остановил свой благосклонный взор на дочке торговца.
Слова сопровождались таким злобным и порочным блеском красивых глаз, что Джейн в ту же секунду поняла, как отчаянно ненавидит эту безвкусную, развязную женщину. Опасаясь, что руки сами собой что-нибудь швырнут в ухоженное наглое лицо, она взяла поднос и принялась обходить гостей.
– Так, значит, купеческая дочка? Право, Уэссингтон, до меня дошли слухи о состоянии твоих дел, но насколько же низко ты готов пасть? Все-таки должен существовать определенный предел. Мы не имеем права безвозвратно портить голубую кровь, женясь на ком попало!
Вторая из женщин, одетая столь же вызывающе, как и леди Даунс, наклонилась, желая лучше рассмотреть графа.
– А ты хоть видел ее, Уэсс?
Ответ тут же прозвучал из уст все той же вездесущей Маргарет:
– О, ему вовсе незачем видеть свою суженую. Ее внешний вид не играет никакой роли. Единственное, что важно, – это размер кошелька.
– И все же, – вставил один из джентльменов, – даже в браках по самому горькому расчету иногда приятно наткнуться на хорошенькое личико.
Щеки Джейн пылали от унижения и стыда. Маргарет, явно общаясь с графом на каком-то недоступном окружающим языке, взмахнула рукой:
– Я уже навела кое-какие справки о девчонке. Худа и некрасива. Говорят, невзрачна, словно столб, с мышиными волосами и мышиной внешностью. – Глаза снова зловеще блеснули, сначала в сторону графа, а потом в направлении приятелей. – А еще говорят, что отец спешит сбыть ее с рук. Дома никто не в состоянии терпеть присутствие этой зануды.