Мег старательно готовила госпожу к ответственному событию: заказала ванну, тщательно и любовно расчесала волосы. И сами приготовления, и сопутствующие разговоры ясно показали, что незамужняя камеристка далеко не понаслышке знает о тайном общении мужчины и женщины в тишине будуара. Расчесывая, припудривая, умащивая и освежая нежными духами, Мег ни на минуту не прерывала рассуждения о том, что именно может спросить Уэссингтон и какой ответ порадует его больше всего.
Джейн, однако, удалось уловить лишь половину сложных, витиеватых инструкций Мег, но зато она получила ценные сведения относительно собственных рук и губ. Теперь же, оставшись в одиночестве в тишине спальни и с трепетом ожидая появления супруга, Джейн поняла, что верная горничная старалась снять напряжение, облегчить груз неизвестности. Все происходящее оказалось куда серьезнее, чем можно было предположить.
– Ничто не проходит даром, – шепотом успокоила себя юная супруга. – Все, что случится, непременно принесет пользу.
Пока что замужество казалось лишь надежным билетом к возвращению домой.
Наконец ручка двери повернулась, и сердце забилось еще быстрее: Уэссингтон торжественно переступил порог спальни. Граф только что вышел из ванны. Свежий, одетый в новый халат, он выглядел таким высоким, таким красивым, таким представительным. И он был ее мужем! Казалось почти немыслимым, что этот импозантный мужчина связал с ней свою жизнь.
Темно-зеленое бархатное одеяние было схвачено в талии плетеным поясом. Ткань настолько плотно облегала фигуру, что трудно было ожидать под ней наличие белья. Судя по всему, граф предпочитал одаривать любовью без назойливой помехи, которую представляла собой одежда, а это означало, что уже после первой ночи Джейн предстояло узнать о нем больше, чем Элизабет узнала о супруге после двух долгих лет замужества. Смелая мысль показалась одновременно заманчивой и пугающей.
Граф вошел в комнату и плотно закрыл за собой дверь. Филипп пришел босиком, и Джейн почему-то вдруг подумала, что впервые видит мужские ноги – прежде перед ней никогда не открывались даже ступни. Однако, заметив, что муж поймал любопытный взгляд, Джейн скромно перевела глаза на одеяло.
Уэссингтон, в свою очередь, не отрываясь, смотрел на молодую жену. Сидеть в своей комнате, готовясь к первой встрече, оказалось поистине мучительно. Одна лишь мысль о девочке и предстоящей ночи рядом с ней волновала и возбуждала до безумия. И вот наконец миг настал!
Малышка оказалась несказанно прелестной.
Роскошные каштановые волосы свободными волнами спускались по спине и плечам и своевольно стекали на постель. Нежный румянец волнения согревал щеки, а молочно-белая кожа сверкала в отблесках свечи. Тонкая высокая шея плавно, женственно переходила в округлые плечи. Волшебно тонкая талия перетекала в стройные бедра, таинственно скрытые одеялом.
Глаза дарили изумрудный свет, и граф вспомнил, как мысленно сравнивал их с сияющей в солнечном свете летней лужайкой. Не находя в себе смелости поднять взгляд, Джейн смотрела на покрывало, нервно водя пальцами по гладкой шелковистой ткани. Красавица слегка дрожала, и трудно было сказать, чем именно вызвана дрожь – прохладным воздухом комнаты или волнением предстоящей встречи. Скорее всего подействовало и то и другое.
Филипп едва сдерживался. Хотелось застонать. Хотелось обнять, встряхнуть это чудное видение, как можно крепче прижать к себе. Хотелось ворваться в святая святых стремительно безжалостно глубоко, ни на мгновение не задумываясь о причиненной боли. И в то же время хотелось ласкать медленно и нежно, чтобы показать, насколько восхитительной, чудесной невообразимо сказочной может быть любовь. Хотелось снова и снова, всю ночь напролет постигать эту юную женщину Дерзко и смело. Мягко и нежно.
Даже прожив десять жизней, трудно было представить, что брак по расчету мог подарить столь прелестную подругу. Воздушное создание выглядело поистине безупречным. Любой нормальный мужчина, не утративший здравого рассудка, с восторгом ловил бы каждое мгновение встречи. Филиппа же мучил отчаянный страх, а это означало, что с рассудком далеко не все в порядке. Неужели так оно и есть?
– Здравствуй, Джейн, – негромко приветствовал граф, впрочем, в тишине, которую нарушало лишь потрескиванье поленьев в камине, голос показался Джейн оглушительным. Она едва заметно вздрогнула, на мгновение прикрыв глаза.
– Добрый вечер, лорд Уэссингтон. – Казалось, она не в силах даже посмотреть на супруга.
Сердце билось слишком сильно, нервы натянулись до предела. В последние несколько недель Джейн поддерживала самообладание, убеждая себя, что должна пройти весь назначенный Гименеем путь ради Грегори и отца. Но сейчас, когда настал ответственный момент, неожиданно для себя самой она осознала, что до сих пор не совсем верно оценивала ситуацию. Проблема заключалась в том, что обратного пути просто не существовало.
Уэссингтон стал ее законным мужем, и это означало, что отныне ему дано право делать с молодой женой все, что угодно, а ей оставалось лишь соглашаться. Разум утверждал, что необходимо пройти по опасной дороге до самого конца и узнать, что же, в конце концов, происходит в спальне под покровом ночи.
Мег уверяла, что Уэссингтон обладает богатым сексуальным опытом (правда, горничная не сообщала, откуда ей это известно, а Джейн стеснялась спросить), а потому нежно и искусно поможет ей перешагнуть порог между девственностью и женственностью. Джейн ждала важного шага с нетерпением и готовностью, надеялась, что утрата невинности окажется не испытанием, а радостью. Не сжиматься от страха перед неотвратимым, а приветствовать любимого с широко раскрытыми объятиями – вот что означала для нее ночь наедине с красивым, желанным супругом.
Тишина и уединение спальни сулили нескончаемые открытия и безграничные радости. Джейн вполне могла их получить, если бы удалось призвать к сотрудничеству собственное тело. Воздух в комнате почему-то внезапно исчез – даже дышать стало трудно. Привести в действие легкие удалось лишь усилием воли. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох. Внутренние команды должны были помочь восстановить темп дыхания, однако толку от них оказалось немного.
Филипп внимательно смотрел на юную жену. За две последние недели он сотни раз проигрывал в уме события сегодняшнего вечера. Что следует сказать. Что следует сделать. Как именно предстоит себя вести. Какие слова ободрения и симпатии необходимо произнести. Хотя детали подвергались бесконечным и безграничным изменениям, финал оставался одним: Джейн предстояло стать настоящей женщиной, истинной супругой; ему же предстояло получить несказанное наслаждение.
Ни один из витиеватых сценариев, которые бесконечно сменялись в богатом, изощренном воображении, не готовил графа к тому действу, которому предстояло произойти в ночной тишине. Он, Филипп Уэссингтон, опытный сердцеед и ненасытный любовник, испытавший страстные ласки женщин всех возможных нравов, характеров, возрастов, стилей и размеров, вовсе не собирался одаривать любовью собственную молодую и на редкость красивую жену.
Да, он познал немало юных, свежих женщин. Среди них попадались и девственницы. Некоторые пылкие особы воображали себя горячо влюбленными лишь потому, что раз-другой дарили ласки и получали ласки в ответ. Неопытные подруги просто не осознавали, как мужчины воспринимают интимную близость. Поэтому в глазах некоторых из них свидание приобретало невероятную важность и выходило за все разумные пределы. Молодые женщины начинали мечтать о любви, преданности и счастливом конце красивой истории.
Филипп не верил ни в одну из этих сказок и не хотел разжигать подобные чувства в молодой жене. Граф просто собирался спокойно продолжать заниматься собственными делами – без тех неизбежных глупостей, которые порождает так называемая «супружеская любовь». Джейн не обладала богатым жизненным опытом светских дам, а потому никогда не смогла бы понять, как мало на самом деле означал акт физической любви.