Пока Тсанчу остался сидеть на песчаном валу, он повел меня через скалы вдоль края большой лужи, в которую сливался водопад. Скоро мы стояли, прислонившись к сырой стене утеса под бразгами, которые били по нашим телам. Он взял меня за руку и пошел немного вперед вдоль основания утеса. Вода лилась с высоты утеса с возрастающей силой. Трудно было избегать того, чтобы не быть смытым прочь. Я опирался одной рукой на посох и цеплялся за Акачу другой, каждый шаг вперед становился все более трудным. Затем мы вдруг оказались под водопадом в темном естественном убежище. Оно походило на волшебную пещеру. Свет проникал только через огромный слой падающей воды, которая запирала нас от всего остального мира. Несмолкающий рев водопада был даже сильнее, чем когда я впервые увидел его несколько лет тому назад. Казалось, что он наполняет все мое существо. Мы были запечатаны от мира основными элементами: землей и водой.
— Дом предков, — крикнул Акачу мне прямо в ухо. Он показал мне на мой посох. Он уже раньше сказал мне, что надо делать. Я начал ходить взад и вперед по этой невероятной комнате, ставя мой посох перед собой при каждом шаге. Как я был проинструктирован, я непрерывно кричал: "Тан, тан, тан… " — чтобы привлечь внимание предков. Я был основательно заморожен брызгами, которые сыпали по небольшой пещере, вода эта незадолго перед тем покоилась в ледяных озерах высочайших Анд. Я дрожал от холода, шагал и кричал. Акачу сопровождал меня, но без посоха.
Постепенно странное спокойствие овладело моим сознанием. Я больше не чувствовал ни холода, ни усталости, ни голода. Звук падающей воды становился все более и более отдаленным и казался странно успакаивающим. Я почувствовал, что здесь мое место, что я пришел домой. Стена падающей воды стала светящейся, потоком из миллиона жидких призм. Когда они проходили мимо меня, у меня было постоянное чувство, ччто я всплываю, как- будто они были неподвижны, а двигался я один. Лететь внутри горы! Я смеялся над абсурдностью мироздания.
В конце концов Акачу схватил мое плечо, остановил меня и взял за руку. Он вывел меня из волшебной горы назад вдоль утеса и обратно к Тсанчу. Я был огорчен, что покидаю священное место.
Когда мы снова оказались на песчаном валу, — Тсанчу повел нас прямо в сторону каньона и начал взбираться по крутому откосу. Мы Следовали гуськом, хватаясь за выступающие корни, деревца и вьющиеся растения, чтобы уберечься от сползания обратно в мокрую глину. Мы продолжали этот трудный подъем может быть в течение часа мокрые до нитки из-за брызг водопада. Было уже много времени после полудня, когда мы, наконец, достигли небольшого плоского гребня, примыкающего к краю водопада. Мы отдохнули немного и затем последовали за Тсанчу вдоль плато. Сначала заросли джунглей были густыми и трудно проходимыми, но вскоре мы оказались в галерее из огромных деревьев.
Приблизительно через пять минут Тсанчу остановился и начал срезать ветки.
Акачу начал раскалывать один конец палки. Он расколол тот же конец еще раз под прямым углом к первому срезу, а нерасколотый конец воткнул в землю. В крестообразный разрез он просунул две ветки, которые заставили конец раскрыться в виде чашечки с четырьмя лапами. Затем он достал из своей заплечной сумки из обезьяньей шкуры чашку из тыквы размером с кулак и вставил ее на место, образованное лапками. Он снова опустил руку в свою сумку и вытащил связку зеленых стеблей. Это были отрезки растения тагкиа, которые он собрал перед уходом из своего дома.
Один за другим держал он стебли над чашей из тыквы и соскабливал зеленую кору. Когда он закончил, чаша была почти полной. Он опустил в нее руку, вытащил стружку и начал выжимать из нее зеленый сок в чашку. За пять минут получилось около одной восьмой чашки жидкости. Он выбросил стружку.
— Теперь мы дадим этому остыть. Когда настанет ночь, ты выпьешь ее. Ты один будешь пить потому, что мы должны охранять тебя. Мы будем с тобой все время так, что не бойся, — сказал он.
Тсанчу подойдя к нам добавил, что было очень важным, чтобы я не боялся.
— Если ты увидишь что-нибудь страшное, ты не должен убегать. Ты должен подбежать и коснуться этого, — сказал он.
Акачу схватил меня за плечо.
— Это верно. Ты должен сделать это или в один прекрасный день ты умрешь. Все время держи руки так, чтобы мог дотронуться этого своим бальсовым посохом.
Я почувствовал сильный страх. Не только их слова не были успокаивающими, но я ранее слышал, что люди иногда умирали или навсегда теряли разум, приняв maikua. Я также помнил истории об индейцах Хиваро, принявших это снадобье и бредивших, носившихся дико по лесу, чтобы в конце концов упасть с утеса или утонуть. По этой причине они никогда не принимали maikua без трезвых компаньонов, могущих остановить их.