– Что ж, по крайней мере, я умру от своего же оружия,– философски отметил про себя пленник.
Амрита подняла меч и крутанула его в руке, проверяя баланс.
– Он точно такой же,– капризно заявила голенькая воительница. – Откуда он у тебя? – она требовательно взглянула на Вертера.
– А тебе не всё равно,– меланхолично заметил тот.
– И то правда,– вздохнула Амрита и приставила остриё к груди своей жертвы. – Желаешь что-то сказать на прощанье? – равнодушно спросила она.
Вертер покачал головой. Говорить с этой стервой было не о чем. Он и с Амаром-то не особенно стремился общаться, а уж с этой пародией на командора и подавно. Он почувствовал прикосновение холодного металла и отвернулся, чтобы не видеть горевшие ненавистью чёрные глаза. А она всё медлила, меч словно застыл в руке убийцы, лишь слегка оцарапав кожу на груди жертвы.
– Ты только не шевелись,– услышал Вертер жаркий шёпот у своего уха.
Голос был женский и до боли знакомый. Очень осторожно Вертер повернулся на звук, и его взору предстала сногсшибательная сцена. Амрита и Грегори, оба застыли, словно превратились в статуи. За их спинами также неподвижно стоял Макс. Его глаза были закрыты, кисти рук сжаты в кулаки, лоб покрыт бисеринками пота. Было очевидно, что временный паралич убийцы и её помощника – это его рук дело. Откуда-то сбоку вынырнула юркая фигурка Марики. Она попробовала сдвинуть меч Амриты в сторону, но это ей не удалось.
– Рикуся, ты лучше освободи мне руки,– попросил Вертер.
Марика озадаченно оглянулась в поисках ключа или чего-то похожего. И в этот момент Вертер почувствовал, что меч в руках убийцы очень медленно начал двигаться, миллиметр за миллиметром проникая в его грудную клетку. Сила двух Мастеров была примерно равна, и долго держать под контролем сознание бывшего командора Макс не мог, тем более, что ему ещё приходилось контролировать Грега. Ситуация была бредовая, но закончиться она должна была однозначно смертью пленника. Всё, что мог сделать начинающий Мастер – это замедлить движения Амриты, что в данном случае было вообще бессмысленно.
– Оставь её,– обречённо попросил Вертер обессиленного парня, скрипя зубами от боли,– пусть она убьёт меня быстро.
Макс никак не прореагировал на его просьбу. Зато Марика резко обернулась и, увидев залитую кровью сорочку брата, сразу сообразила, что происходит. Она больше не колебалась ни секунды. Отступив на пару шагов, девушка всем телом врезалась в убийцу. Тело Амриты рухнуло на пол, так и не выпустив меча из рук. Для Вертера результат этих физкультурных упражнений оказался весьма плачевным. Меч прочертил на его груди глубокую рваную рану, он едва смог сдержаться, чтобы не заорать от боли. Кровь тут же хлынула из раны мощным потоком, превращая его белую сорочку в красную тряпку. Марика упала на пол вместе с Амритой и теперь в растерянности переводила испуганный взгляд с уже начинавшей понемногу двигаться убийцы на раненного брата и обратно, не понимая, как действовать дальше.
– Рика, отбери у неё оружие,– прохрипел Вертер.
Марика попыталась выполнить его распоряжение, но Амрита вцепилась в меч мёртвой хваткой, даром что пока не могла толком двигаться. Девушки пыхтели на залитом кровью полу, как два маленьких паровозика, и неясно было, кто же выйдет из схватки победителем. Грегори тоже начал выходить из оцепенения и медленно, с видимым усилием направился в сторону Макса, который уже шатался от потери сил, но не прекращал удерживать относительный контроль над сознаниями врагов. Как долго могло продолжаться это противостояние, было неясно. Впрочем, для Вертера это уже был чисто умозрительный вопрос. Он потерял слишком много крови и чувствовал, что ещё немного, и отключится, так и не досмотрев эту драматическую пьесу до конца. Это было обидно.
Всё закончилось в один момент. Амрита перестала сопротивляться и без чувств растянулась на полу. У Грегори подкосились ноги, и он рухнул лицом вниз, не дойдя до Макса буквально трёх шагов. Марика тут же выхватила меч из ослабевшей руки своей противницы и вскочила на ноги, а Макс, напротив, шлёпнулся пятой точкой на пол и уронил голову на руки. Голова Вертера тоже склонилась на грудь, он перестал сопротивляться накатившей слабости и закрыл глаза.