– Это ты сейчас к чему? – прервал заумный монолог нетерпеливый воин.
– Я к тому, что сознание не может долго существовать без ума,– пояснил Сабин. – Поэтому оно начинает создавать новый ум практически сразу, как только уничтожается старый. Но в отсутствии самоидентификации оно не может делать это осознанно. Прости за тавтологию, но лучше не скажешь.
– То есть новый ум формируется в автоматическом режиме? – уточнил Вертер.
– По крайней мере, начало процесса точно автоматизировано,– подтвердил Творец. – Сознанию требуется некий зародыш, чтобы обрести индивидуальность. Возможно, позднее оно и может участвовать в процессе осознанно, но на начальной стадии вряд ли. А ведь именно на начальной стадии закладывается такой фактор, как мерность. Это основа.
– Значит, у Тохи не было никакого шанса,– обречённо вздохнул Вертер. – Постой-ка, а как же всякие продвинутые йогины? Если этим процессом нельзя управлять, то как же они уходят в свою нирвану? Как они предотвращают формирование нового ума?
– Напрягись, Вер,– пожал плечами Сабин. – Ты же обучался дзогчену в монастыре.
Вертер задумался, пытаясь воспроизвести в памяти древние тексты учения, и лицо его просветлело.
– Они приучают своё сознание обходиться без ума ещё при жизни,– наконец выдал он. – Это называется пребывать в естественном состоянии ума.
– Лучше не скажешь,– согласился Творец. – Хотя что в этом естественного? Не понятно.
– Выходит, в посмертии они просто впадают в привычное состояние,– резюмировал Вертер. – Им даже делать ничего не нужно, всё отрепетировано заранее. Прикольно.
Вертер расслабленно откинулся на спинку кресла, словно и сам собирался перейти в естественное состояние ума, но тут же снова подскочил.
– Стоп. А как же миры будд, воздушные дворцы, золото-бриллианты? – он скептически усмехнулся. – Они-то откуда берутся?
– Вер, ты меня сегодня не перестаёшь удивлять,– покачал головой Сабин. – Вот уж не думал, что ты так глубоко копаешь.
– А меня все недооценивают,– пробурчал тот.
– Ты слишком талантливо притворяешься простаком,– хохотнул Сабин. – Многие ведутся.
– Так как же с мирами будд? – Вертер настойчиво вернул беседу в прежнее русло.
– Ты же понимаешь, что для того, чтобы увидеть дворцы в супе из вибраций, нужен ум,– Творец исподлобья посмотрел на своего собеседника. – Значит, те сознания, которые отправляются в миры будд, уж точно формируют новый ум. Я бы предположил, что это пятимерный ум. Возможно, мир будды – это просто красочное описание пятимерной Реальности.
– Значит, будды, ушедшие в свои миры, вовсе не достигают своей цели избавиться от страданий и обрести блаженство,– Вертер недоверчиво посмотрел на всезнайку.
– Ну отчего же,– усмехнулся тот. – Они же выходят из круга перерождений нашего трёхмерного мира. Можно сказать, что задача минимум выполняется. Другой вопрос, что из Игры, как таковой, они не выходят. Но об этом никто из оставшихся уже не узнает. Оттуда нет возврата.
Некоторое время Вертер молчал, обдумывая услышанное. Вдруг в его глазах промелькнула задорная искорка.
– Санни, ты ведь знаешь легенду о Тапихрице,– наконец произнёс он задумчиво.
– Ну да,– подтвердил тот. – Почему ты о нём вспомнил.
– Не тупи,– Вертер нетерпеливо махнул рукой. – Тоже мне, венн недоделанный. Тапихрица ведь вернулся в наш мир уже после того, как стал буддой.
– О боже,– прошептал Сабин. – Вер, ты гений! Но это же просто сказка.
– Благодаря этой сказке, между прочим, появился первый бонский письменный текст,– возразил Вертер. – Так что какое-то зерно истины в этой легенде должно быть. Ты лучше скажи, что может помешать пятимерному сознанию проявиться в трёхмерном мире. Хотя бы как проекция.
Сабин надолго задумался. Вертер его не торопил, спокойно ждал, пока недоделанный венн проанализирует все имеющиеся данные.
– Технически это возможно,– наконец выдал своё заключение Сабин. – Единственным препятствием является сам Создатель нашего мира. Он может просто закрыть в него доступ. Кстати, на его месте я бы так и поступил. Наш мир не рассчитан на мощь пятимерного сознания, это может быть для него разрушительно. Тапихрица ведь тоже не остался здесь жить.