Я сформулировал сомнительную мысль:
– Сейчас в литературе народ предстает в виде страдания отдельной личности – в тревоге перед будущим.
– А как же быть? Сваливать? – испугался Марк.
Маг прервал наши споры:
– Кто-то сказал: литература обманула нас, исказила реальность, привела к бедам. Интеллигенция искаженно видела народ-богоносец, как что-то мистическое, а на самом деле он состоял не из Каратаевых, и жестоко отомстил, и ей, и себе. Выродился в озверелую толпу, не помнящую родства. Эмигранты писали: «Почему в России провалилась буржуазная революция? Потому что темную невежественную массу Керенский принял за зрелых и развитых людей, охлократию за демократию». Страшно думать, что собственный дед разрушал, и вот ищут врага на стороне.
– Литература была разной, – обиделся я.
– Литература и искусство на самом деле не воспитывают. Они просто пополняют духовные ценности человечества. А мы воспитываемся на них. Войны же идут по другой логике, чем влияние искусства. Чуть задел в воздухе крыло боевого самолета "партнера", и возникает лавина, ее не отвратить искусством. Может быть, войны – по вине тупых служак, которые ничего не читают.
– Но все сейчас не так, произошел сдвиг, – продолжал он. – Раньше было иное представление о патриотизме: человеку внушали, что он отвечал за все, за народ, трудился на благо, правда, той тоталитарной эпохи. А теперь люди ощутили, как падают цепи скреп. И уже лихорадочно ищут: кто, кроме близких, может объединить, увести в общность любви? Ваша интеллигенция – это передовая прослойка народа, она должна вести народ. Нельзя ей отказываться от контакта с народом. Нужна общность и родство с ним.
Матвей спросил:
– Почему вы все клоните в литературу? Хотите сделать из нас поэтов?
– Это про вашу душу! – рассердился Маг. И смягчился.
– В нашем разговоре много скрытых цитат. Их уже не надо закавычивать – это бесчисленная опадающая листва слов – перед похолоданием вашей планеты.
В общем, мы его зауважали, и стали побаиваться. И с этого урока стали называть нашего Магистра Учителем.
***
Вечером мы не спали.
– Что скажете? – спросил я. Марк скривился.
– Да как-то… Что-то со мной происходит. Как будто на шахматной доске ума перемешались все фигуры. Не могу разворошить прежние смыслы.
– А я ничего. Все это знал, правда, рациональным умом. А тут, вроде, оживило. Короче, появилось вдохновение.
К этому времени во мне открылся какой-то клапан: беспрерывно мелькали прозрения.
Матвей был раздражен, тяжело ворочал в кровати свое большое тело.
– Разбудил, гад, наши души! Я вошел, как это… в экзистенциальное одиночество, а в радость так и не вырвался. Только жажда гложет. Раньше все было ясно, а теперь не знаю. Где моя прежняя безмятежность?
Марк серьезно сказал:
– Ничего, скоро у тебя все восстановится. Как только включишь телевизор – как рукой снимет.
– Что ты имеешь против моей устойчивости? – огрызнулся тот, и продолжал ворчать:
– А сам хлюпик с выдранной бородкой. Нет в нем ничего мужественного. Бабы таких не любят.
Меня что-то задело.
– Бабы дуры, ищут сильных самцов с буграми мышц во времена насилия и драк, как сейчас, так им легче защититься. А в нормальное время любят умных и интеллигентных.
Бухгалтер Петр непривычно колебался.
– Когда враг христиан Савл услышал неизреченные слова Иисуса, которые человеку нельзя пересказать, то без колебаний пошел с ним. И стал святым Павлом. Наш Учитель, конечно, не Иисус, но может. Ой, как может.
Юдин беззаботно валялся на кровати, как всегда, держа в руках ручку и блокнот.
– Неужели вы ему верите? Все это слова, слова… В нем есть что-то скрытное. Чего он, все-таки, от нас хочет?
– Тебе не понять, – холодно сказал Марк.
Мы ворочались, сна не было. В головах роились какие-то промельки надежд, казалось, все теперь пойдет не так.
11
На следующем уроке мы сидели сонные, хотя в тумане недосыпа играли веселые зайчики.
Учитель стал экзаменовать нас, выясняя отношение «нашего внутреннего» к происходящему за окном, в реальности. Матвей спросил:
– Вы об агрессивных действиях Запада?
И в нем поднялся гнев.
– Пиндосия гадит! У них там такая же жажда победы демократии, как у большевиков победа социализма во всем мире. Они за мир, но когда их демократия победит.
Юдина тоже прорвало:
– Они всегда подставляли Россию!
Марк развеселился:
– А вы – разве не те же большевики?
– Вот вам пример зомбирования, – добродушно сказал Учитель. – Зомбированы россияне – недоброжелательностью к опирающимся на силу Штатам, и американцы, намагниченные враждебностью к агрессивным русским.