Но Морс уже почти не обращал на него внимания. В конечном итоге это же его работа, не так ли? Раскрутить на полную катушку квартиру, которая, как Морс видел собственными глазами, имеет довольно ограниченное "жизненное пространство", особенно для супружеской пары с ребенком – по меньшей мере, с одним ребенком.
– Вы только сейчас сказали, что максимальная стоимость найма на короткий срок составляет двести пятьдесят фунтов в неделю?
Бикби усмехнулся:
– Но не для этой квартиры – вы же видели ее. А почему вы решили, что это краткосрочный наем, инспектор?
Снова Морс ощутил покалывание в затылке, и перечень, который только что зачитал Бикби, начал всплывать в его мозгу. Он перегнулся через стол и схватил листок.
Холл, гостиная, отдельная столовая, хорошо оборудованная кухня, две спальни, студия, она же кабинет, ванная комната, полное газоснабжение, небольшой огороженный садик.
Две спальни... и прихворнувшая жена, спящая в одной из них... студия... и маленькая девочка, качающаяся на качелях... Боже мой! Каким же надо быть идиотом!
– Настоящая цель моего прихода сюда, сэр, выяснить, есть ли у вас информация о тех людях, которые жили в этой квартире в июле прошлого года. Но я думаю – я думаю – вы собираетесь сказать мне, что там жил доктор Алистер Мак-Брайд; что у него нет жены, что у его соседей этажом выше есть маленькая темноволосая дочь; что этот парень прибыл, по всей вероятности, с Мальты...
– Вообще-то из Гибралтара.
– У вас есть запасные ключи, сэр? – спросил Морс почти в отчаянии.
* * *«Ягуар» перед виллой «Секхэм» стоял на том же месте, где Морс оставил его, но в квартире уже не было никаких следов доктора Мак-Брайда. А маленькая девочка по-прежнему сидела на качелях, нежно гладя волосы своей куклы. Морс открыл французское окно и по траве подошел к ней.
– Как тебя зовут?
– Меня зовут Люси, а мою куклу – Аманда.
– Ты живешь здесь, Люси?
– Да. Вместе с мамой и папой, вон там, наверху, – ее глаза поднялись и остановились на верхнем окне.
– Красивая у тебя кукла, – похвалил Морс.
– Вам бы хотелось подержать ее?
– Конечно, но сейчас у меня много других дел.
Он слышал в мозгу голос, кричащий: "Помоги, Льюис!" – повернулся и пошел в дом, гадая – с чего же начать?
Глава тридцать шестая
Девять десятых привлекательности порнографии связаны с чувством неприличия всего, что касается секса, которое воспитали моралисты в молодежи; оставшаяся десятая часть связана с физиологией и будет функционировать тем или иным образом, какие бы ни принимались законы.
Бертран Рассел. Брак и моральЛьюис прибыл на виллу «Секхэм» в 14.15 того же дня и принес с собой утренний выпуск «Оксфорд мейл», в котором несколько колонок были посвящены разгулу преступности, поразившему Оксфордшир, в частности угонам автомобилей. Время от времени этому посвящала свои страницы и общенациональная пресса. Обвиняли по очереди всех и каждого: полицию, Церковь, родителей, учителей, экономический спад, безработицу, нехватку молодежных заведений, производителей автомобилей, погоду, телевидение, продавцов спиртного, левых социальных работников, правых социальных работников, несколько голосов было отдано первородному греху, один голос получил и дьявол. Парадоксально, но на полицию нападали гораздо больше, чем на самих преступников, совершавших все более тяжкие преступления. Но, по крайней мере, хоть сегодняшняя операция, как сообщил Льюис, была успешной. Беспокоило только то, что полицейская активность в Витхэмском лесу была резко сокращена – остались всего четыре человека, причем один из них охранял огороженное лентой место преступления в Барсучьей Глуши.
Временно упавший духом Морс выслушал новости без удивления и кратко информировал Льюиса о достижениях и провалах этого утра: об успешном поиске садика, где, по всей вероятности, Карин Эрикссон провела некоторое время перед своим исчезновением; о своей доверчивости, которая позволила Мак-Брайду – в настоящий момент, несомненно, ключевой фигуре драмы – выиграть достаточно времени для торопливого побега.
В дальнем конце коридорчика довольно пологие ступеньки, разворачивающиеся на сто восемьдесят градусов, вели в подвал виллы "Секхэм", где и было сделано последнее открытие. Подвал состоял из большой ультрасовременной кухни, а из кухни через арочный проход они попали в большую комнату, которая была заставлена креслами, диванчиками, кофейными столиками, книжными полками, телевизором, стереосистемой – и двуспальной кроватью из мореного дуба, в настоящее время без постели, но с синим матрацем; рядом с кроватью находился ряд соединенных вместе деревянных панелей, всего четыре штуки, вдоль которых на длину приблизительно в десять футов были уложены две стальные рельсы – рельсы, служившие, как немедленно предположили, для передвижения кинокамеры. Судя по всему, ею недавно и, возможно, часто пользовались.
Морс сам (с Льюисом и одним из констеблей) провел всю вторую половину дня в этом месте, как только экспертная команда (специалист по отпечаткам, старший офицер по осмотру места преступления, фотограф) завершила свою работу. Четкие отпечатки на (немытой) непригорающей сковородке и вилках, которые были обнаружены в кухонной раковине, несомненно, будут соответствовать массе других отпечатков, рассеянных по всей квартире, а все вместе, несомненно, будут соответствовать отпечаткам Мак-Брайда и (по мнению Морса), несомненно, не продвинут расследование ни на йоту. Ни одежды, кроме пары грязных бежевых носков, валявшихся в одной из спален, ни туалетных принадлежностей на многочисленных полочках в ванной комнате, ни видеокассет, ни писем, ни обрывков писем в двух корзинах для ненужных бумаг или в мусорном ящике, стоявшем снаружи у задней двери. Было достаточно ясно, что квартиру вычистили – возможно, совсем недавно – с перспективой на быструю последующую эвакуацию. Тем не менее остались и предметы, не связанные в узлы и не засунутые в салон белого микроавтобуса, которым (это было быстро установлено) постоянно пользовался Мак-Брайд. Шкафы, как на первом этаже, так и в подвале содержали подушки, простыни, наволочки, одеяла, полотенца и скатерти – очевидно, это были вещи, включенные в перечень, а буфет был плотно набит консервами: бобы, фрукты, лососина, спагетти, тунец и тому подобное.
Вполне естественно, наибольший интерес был проявлен к рельсовому пути вдоль двуспальной кровати. Брови высоко поднимались, похотливые реплики произносились – в основном теми расследователями, чья сила дедукции, по крайней мере в данный момент, была как минимум равна дедукции главного инспектора. Разумеется, только человек с совсем уже бараньими мозгами не представил себе картину: камера и микрофон движутся вдоль матраца, чтобы запечатлеть разные вариации на тему совокупления, происходящего на поскрипывающем ложе. Своему воображению Морс разгуляться не позволил. Иногда в Главном управлении появлялись несколько порнографических видеокассет, конфискованных во время ночных рейдов или в качестве контрабанды. Довольно часто ему хотелось посмотреть эти грубые, развратные, сладострастные картинки; в равной степени часто он давал понять своим коллегам-офицерам, что совершенно не интересуется такого рода вещами.
В углу кухни аккуратно связанная, как будто приготовленная для "Друзей Земли", лежала пачка старых газет, главным образом "Дейли мейл", различные еженедельники и другие периодические издания, включая "Оксфорд тудей", "Окском", "Тай-би таймс" и несколько прошлогодних рождественских рекламных листков. Морс торопливо проглядел их, не очень, впрочем, надеясь найти разрешенный журнал для девушек, но, потратив пару минут на разглядывание черноголовых чаек в Лох-Киннорди, не нашел более ничего интересного.
Зато нашел Льюис. Внутри одной из бесплатных местных газет лежали четырнадцать скрепленных скрепкой, сложенных листков. Это были фотокопии (плохие фотокопии) части более обширной коллекции. На каждом листе фигурировало (если можно употребить этот глагол) несколько фотографий одной и той же девушки в различных стадиях раздевания; внизу каждого листа приводились имя и детали: рост, бюст, талия, бедра, размеры перчаток, туфель, одежды, цвет волос и глаз. Почти в каждом случае нижняя левая фотография – полностью обнаженная модель, а в трех или четырех случаях – в сексуально вызывающей позе. Имена были характерные, обычно встречающиеся у девушек из ночных клубов: Джейни, Келли, Линди-Лу, Манди... и большинство из них выглядели (возраст не был указан) лет на двадцать – двадцать с небольшим. На четырех листах были фотографии женщин постарше, чьи имена, возможно, должны были свидетельствовать об их относительной зрелости: Элейн, Дороти, Мари, Луиза... Единственная информация (адресов не было) заключалась в пунктах (i), (ii), (iii), указывавших на оказываемые "услуги". Льюис не без личного интереса (и удовольствия) ознакомился с некоторыми услугами: спортивные съемки, экспортные услуги, реклама нижнего белья, чулок, кожаных изделий, купальников, летней одежды, бюстгальтеров, позирование в обнаженном виде, реклама причесок, перчаток. В общем-то ничего противозаконного. Три девушки, однако, были более откровенны в определении своей специализации: Манди предлагала (i) видеосъемку в домашних условиях, (ii) порнофильмы, (iii) услуги эскорта на ночь, а Линди-Лу, позирующая в кожаных сапогах до бедер, обещала высокую эффективность в порке.