А затем, пока Морс и Льюис рассматривали эти листки, было сделано самое большое открытие. Один из двух констеблей, которым поручили обыск верхней гостиной, нашел листок, завалившийся за ящик в картотечном шкафу, – список с именами и адресами – явно список клиентов! Клиентов, которые, вероятно, получали свои порнографические материалы в простых коричневых конвертах, очень плохо запечатанных. В списке четвертым сверху значилось имя, которое немедленно привлекло внимание и Морса, и Льюиса, – Джордж Далей, Бленхэйм, вилла 2, Оксфордшир.
Морс был в восторге от этой находки – разумеется, в восторге! И его похвалы, расточаемые констеблю, были совершенно неумеренны (по мнению Льюиса), возможно, даже несколько экстравагантны. Но сейчас, когда он сидел на кушетке, снова рассматривая фотографии расстегивающихся и раздевающихся моделей, перечитывая еще раз список имен, он показался Льюису озабоченным и даже печальным.
– Все в порядке, сэр?
– Что? Ах да! Отлично. Мы замечательно продвинулись. Давай и дальше так же!
Но сам Морс мало способствовал дальнейшему продвижению. Бестолково потоптавшись около десяти минут, он снова уселся и взял в руки список адресов. Он должен сказать об этом Льюису, решил он, – не сразу, не сейчас, но... Он в семнадцатый раз посмотрел на список: вряд ли он когда-нибудь забудет имя, которое полицейское управление в Кидлингтоне продиктовало ему в ответ на запрос из Лайм-Риджис относительно владельца автомобильного регистрационного номера Н35 LWL: доктор Алан Хардиндж.
Он снова взял фотографии моделей и снова прочитал их имена, жизненно важные данные и область деятельности. Особенно внимательно он рассматривал одну из моделей постарше: модель по имени Луиза – ту самую, которая играла именами в отеле "Залив" в Лайм-Риджис, женщину, которая была сфотографирована здесь, совершенно обнаженная и очень желанная.
Клэр Осборн.
* * *– Жаль, что у нас нет адреса, – это должно быть агентство по найму моделей какого-то сорта, должно быть, а?
– Никаких проблем, Льюис. Мы можем позвонить любой из этих красавиц из списка.
– Может быть, они не знают.
– Я дам тебе адрес через десять минут, если он тебе действительно нужен.
– Я его не для себя хочу, вы знаете.
– Конечно, нет!
Подхватив листочки, Морс решил; что его присутствие на вилле "Секхэм" более не требуется. Посоветовав Льюису осмотреться здесь еще пару часиков или около того, он вернулся в управление и набрал номер ее телефона.
Она была дома.
– Клэр?
– Морс! (Она узнала его!)
– Ты должна была сказать мне, что работала в агентстве, предоставляющем девушек для эскорта!
– Почему?
Морс не смог дать вразумительного ответа.
– Ты думал, что я достаточно испорчена, но не думал, что испорчена настолько?
– Наверно, так.
– Почему бы тебе не сесть в свой автомобиль и не приехать сюда к вечеру? Я была бы счастлива, если бы...
Морс глубоко вздохнул:
– Ты говорила мне, что у тебя есть дочь...
– И что?
– Ты еще поддерживаешь отношения с ее отцом?
– Отцом? Господи Боже, выброси это из головы! Я не могу даже сказать, кто был ее отцом!
Сердце у Морса внезапно раздвоилось, и, спросив у нее название и адрес агентства по найму моделей (которые она отказалась ему назвать), он положил трубку.
Десять минут спустя телефон на столе у Морса зазвонил. Это была Клэр – как она умудрилась узнать номер его телефона, он не знал. Она говорила очень быстро, игнорируя попытки Морса прервать ее.
– Заткнись, глупый филер! Ты не видишь дальше двух дюймов от своего носа. Как же ты не понял, что я обменяла всех развратных гадов, которых когда-либо имела, на тебя, – и вместо того, чтобы попытаться понять меня, ты спрашиваешь – Господи Иисусе! – кто отец...
– Послушай, Клэр...
– Нет! Ты, черт возьми, слушай! Если ты не можешь принять то, что женщина рассказывает о себе, не заглядывая немедленно в ее прошлое и не задавая гадостных никчемных вопросов, почему и кто он был и... – Но в этот момент ее голос сорвался.
– Послушай, пожалуйста!
– Нет! Катись к чертовой матери, Морс, и не звони мне снова, потому что я, наверно, буду развлекаться с кем-нибудь в постели и наслаждаться на полную катушку и не хочу, чтобы мне в этот момент помешали...
– Клэр!
Но трубка замолчала.
В течение следующего часа Морс набирал ее номер каждые пять минут, отсчитывая каждый раз тридцать гудков вызова. Ответа он не дождался.
* * *Льюис ничего больше на вилле «Секхэм» не обнаружил, о чем и сообщил согласно распоряжению Морса в 18.00.
– Хорошо. Сегодня ты рано вернешься домой, Льюис. Поспи как следует. Удачи тебе завтра.
Следующим утром в 7.30 Льюис должен был сесть в самолет, улетающий в Стокгольм.
Глава тридцать седьмая
Самое же тяжкое изо всех испытаний, когда-либо выпадавших на долю смертного, – погребение заживо.
Эдгар Аллан По.Преждевременные похороны
На следующее утро Морс сидел в своем кабинете. Он все еще оставался под гнетущим впечатлением от смерти Макса. Всю предыдущую ночь его мысли были заняты смертью, и это настроение не оставляло его и сейчас. Еще когда он был мальчиком, его поразили слова умирающего Сократа, предположившего, что если смерть всего лишь долгий, непрерывный сон без сновидений, то большего благодеяния для человечества просто быть не может. Ну а как же тело? Душа, ладно, сама за собой присмотрит, но физическое тело? В любимом эпизоде Морса из "Илиады" собратья и соплеменники Сарпедона похоронили его тело, насыпали курган и поставили надгробие в богатой и обширной Ликии. Да! Хорошо иметь надгробие и имя, высеченное на нем. Но рассказывают же истории – страшные истории – о людях, похороненных заживо, которые просыпаются и, трепеща от бесконечного ужаса, обнаруживают всего в нескольких дюймах над собой неподъемную крышку гроба. Нет! Кремация, конечно, лучше захоронения в могиле... Морс совершенно не представлял себе того, что происходит, когда шторки смыкаются над фанерным гробом в крематории... подобно занавесу в конце "Гибели богов", хотя, разумеется, без аплодисментов. Все делается и заканчивается быстро, а если кто-то хочет рассеять свой посмертный пепел в мемориальном саду, то это может оказаться полезным для роз. Он был также не против и пары гимнов: "День, когда ты покинул..." или что-нибудь из Священного Писания... Возможно, Макс правильно поступил, изящно обойдя проблему выбора между землей и огнем; умный старый негодяй завещал свое тело больнице, и весьма велики были шансы, что один или два из его органов заставят специалистов задуматься. Ха-ха!